Нейт почувствовала, что реальность снова начала ускользать. Когда она очнулась во второй раз, то увидела, что над ней склоняется незнакомая женщина, видимо, тоже рабыня, с лицом чёрным и морщинистым, словно вспаханная земля. Губы беззвучно шевелились, глаза были закрыты. Девушка поняла: она читает специальные заклинания, помогающие больному поправиться. Закончив молиться, негритянка повернулась, чтобы смочить высохшую тряпку в холодной воде, и снова опустила её на пылающий лоб своей подопечной. Заметив, что больная очнулась и пытается заговорить, она приложила палец к губам девушки, приказывая беречь силы.
— Отдыхай, пока можешь, — нахмурилась женщина, и Нейт опустила неподъёмные веки, погружаясь в целительный сон.
На следующий день ей стало лучше.
Каждое утро к девушке заходил Низам, чтобы в очередной раз поворчать, как медленно та поправляется. Нейт давно догадалась, что мужчина купил её не для себя, а собирался перепродать, как только болезнь отступит. Ей повезло, и торговец оказался неплохим человеком, корыстным, но вовсе не злым, иначе она бы не лежала здесь, сытая и ухоженная, а загибалась от лихорадки в тесном сарае, где держали рабов.
Негритянка, которая о ней заботилась, была молчалива, а Нейт временами до безумия хотелось поговорить, хотя эти приступы болтливости нападали на неё нечасто. В дни, когда она погружалась в уныние, из неё самой невозможно было вытащить ни слова. Нейт понимала, что благодаря болезни получила отсрочку, но, как только поправится, её опять продадут, словно курицу или козу. Сознавать это было страшно, унизительно. Неизвестность пугала. Комнату не охраняли, и, если бы не лихорадка, сделавшая её слабой и немощной, Нейт могла бы сбежать, а так оставалось плыть по волнам, надеясь, что в другой раз судьба будет благосклоннее.
Стоило разуму проясниться, Нейт вспомнила о матери, и с тех пор все мысли были заняты только ею. Срок Исеи приближался к концу. Нейт подсчитала, что ходить ей осталось не больше месяца. Если в ближайшее время не удастся вернуться домой, её семья останется без средств к существованию и будет вынуждена продать последнее. Но пока Нейт была прикована к постели и без посторонней помощи не могла даже подняться.
К счастью, лицо уже не болело. Когда отек спал, Низам удовлетворённо кивнул и мысленно поздравил себя: рабыня действительно оказалась прехорошенькой. В уме он уже подсчитывал будущую прибыль.