«Ардезул, ты хоть понимаешь, что это равносильно выходу на поляну к стае голодных волков без снаряжения?! Они тебя в итоге сожрут!», — возразил решению своего Принца оборотень.
«Он вскоре станет Императором, имей уважение, Вульф!», — начал заводиться Ярен.
«Но!», — продолжил Принц Дюран, — «каждого помилованного будет ждать судьба намного хуже смерти. Мужчины от пятнадцати, до восьмидесяти лет пойдут на рудники; Женщины от двенадцати лет, до пятидесяти пойдут шлюхами в бордели, рабынями на прочие производства, а дети — все, без исключений, будут отданы в специальный военный лагерь для обучения, который Мы построим после окончательной победы над предателями», — закончил говорить Ардезул, не скрывая могильной прохлады в своём голосе.
«Принц Дюран, это жестоко, народ запомнит Вас, как Тирана!», — попытался достучаться до здравого смысла своего друга… Господина.
«Барон Айсидиси, вы хотите оспорить решение своего будущего Императора?», — заглянул в глаза Ярена, отчего того пробрало до самой глубины души. Нет, это не тот весёлый парнишка, который десять лет назад сбежал из Дворца и сдружился с сиротой и рабом. Это совершенно другой человек.
«Никак нет, Милорд», — сжав кулаки, как некогда ранее это сделал ныне довольный Вульф, Барон покорно опустил голову.
«Вот и чудесно», — перевёл взгляд на своего второго подчинённого, — «Вульф, ты возглавишь штурм города, Кейнград должен пасть к Нашим ногам за несколько часов. Справишься?», — скорее для галочки, чем с сомнениями, спросил Ардезул.
«Разумеется, мой Принц», — ударил кулаком по своей мощной, открытой груди, довольно скалясь.
«Тогда — выступаем, как сядет солнце», — усмехнулся Наследник Золотого Трона…
…
Ярен Айсидиси, после нескольких десятков минут ходьбы по лесу, наконец-таки остановился на месте, прямо перед высоким старым деревом, что защищает сей лес от нападков нежити и злых духов. Рассеяно глядя на рыхлую кору, мужчина изо всех сил вскинул руки на уровень со своей головой, а после, начал методично, не жалея сил, лупить ни в чём не провинившейся ствол дерева, отчего с него начали сыпаться маленькие веточки, листья и некое подобие земных желудей. Гнев бурлил в сердце Барона, он искренне верил, что нельзя отнимать не только жизни, но и души невинных, коих был целый город.
«Нельзя, нельзя же так! Каждый имеет право на жизнь! На свободу! На счастье себя и своей семьи!», — в памяти пронеслись моменты его детства, где Ярен, будучи ещё четырехлетним сопляком, радостно бегал вокруг голодной матери, а вечно уставший отец сидел в свободные минуты на стуле возле них, и улыбался. Но, их убили. Ни за что, просто страже захотелось порезвиться. И Айсидиси остался сиротой, теперь же, мужчина не хочет допустить, чтобы произошло нечто в разы ужаснее, но уже с простым народом.