— Знаешь, почему я не ночевал дома? — на миг отклонился назад, заглядывая девушке в глаза. — Не смог быть так близко к тебе и не прикоснуться. — Миша обхватил ее затылок, провёл дорожку из поцелуев от подбородка к виску, прошептал на ухо: — Ты меня сводишь с ума, как котов настойка валерьянки. Лера, чертова ведьма, что ты творишь со мной...
Ей казалось, не хватает воздуха, пытаясь обрести дыхание, судорожно всхлипывала.
— Миша, Миш... остановись...
Мужчина только покачал головой.
— Не-а, даже если и хотел бы... — он вжался в неё всем телом, давая понять, как сильно его желание. — Но я не хочу. Никуда тебя не отпущу...
— Котенков! — она всё-таки нашла в себе силы оттолкнуть его и теперь удерживала мужчину на расстоянии вытянутых рук. — Ты сам сказал, что не собираешься меня трогать! — она тяжело дышала, в глазах безумная смесь — страсть, паника, желание, страх.
— Я передумал. Хочу тебя так, что ещё минута — и взорвусь как бутылка шампанского.
— Сказала же, что не буду с тобой спать, чертов маньяк!
— О каком сне ты говоришь, детка? Да я с тобой и не засну, — с его губ слетел смешок, Михаил молниеносным движением схватил одной рукой Леру за плечи, а другой под попу. Она взвизгнула, извиваясь, ударила кулачком по плечу.
— Ох, ты уронишь меня, дурак!
— Падать будем вместе... — пробормотал он, двигаясь к дивану. Она и впрямь не была пушинкой.
Они буквально повалились на диван, Миша — срывая с девушки остатки одежды, Лера — слабо сопротивляясь, дрожащими руками прикрывая грудь остатками ночной сорочки.
— Чертов халат, женщина, — стянув с Леры, Михаил швырнул его на пол.
— Миша, я прошу тебя, не надо, — глаза девушки переполнились слезами, вот-вот готовыми пролиться.
Он приподнялся над ней, смахнул пальцем с щеки прядь волос, чмокнул в кончик носа.
— Господи, Лер, ну что ты плачешь, словно я тебя убивать собираюсь? Я твой муж, а ты мне жена, в конце концов. И ты хочешь меня, я же не идиот — вижу...
Ее и вправду трясло мелкой дрожью непонятно отчего. Может, от необратимого, того, что вот-вот произойдёт, а может — от неистового желания, заставлявшего отключаться не подчинявшийся мозг. Губы Михаила скользнули вниз, прошлись вдоль ключицы.
— …Ты такая красивая, — услышала Лера его полушёпот.
— Какой же ты сукин сын.
Её руки против воли обвили его шею, привлекая лицо мужа ближе к груди. Боже, что она делает! А Миша уже впился губами в ее грудь, обводя языком ореол соска и невольно издавая стон.
— Пожалуйста... — просила девушка, сама не зная чего хочет — чтобы он оставил ее или же продолжал. Пальцы Леры легли на плечи мужчины, сминая материю. Михаил одной рукой стянул с себя майку. — Ох… — услышал он.