Я расхохотался.
– Ты что–то предлагаешь?
Он провел ладонью по моей руке, груди, подбородку, где мягко пробежался пальцами по бороде.
– Да, я что–то предлагаю, – прошептал он, зажимая мой подбородок между большим и указательным пальцами и привлекая для поцелуя. – Но сначала в душ.
– Вместе?
– Да.
Ничего себе.
– Хорошо.
Свободная рука устремилась по моему животу до расстегнутой ширинки, и ладонью он накрыл мой твердеющий член.
– А так хорошо?
Я со смехом застонал.
– А, да. Очень хорошо.
Он облизнул губы, и мои глаза нацелились на его язык. Он сжал меня.
– У тебя большая душевая?
Вместо ответа я схватил его за руку и повел в ванную. Душевая была небольшой, но мне было плевать; вдвоем прекрасно можно уместиться. Я включил краны, потом повернулся к нему. Футболку он на место не вернул, а брюки до сих пор были расстегнуты. Я обратил внимание на едва прикрываемую трусами выпуклость.
– Черт, как эротично, – пробормотал я, прижимаясь к нему и шепча в губы: – Оказывается, ты любитель выражаться.
Он ухмыльнулся.
– В тихом омуте…
Улыбаясь, я поцеловал его и опустил ладони ему на бедра, стаскивая брюки. Потом обхватил его яйца и наблюдал, как глаза его закатились, а дыхание перехватило. Он обнял меня и опустил руки к моей заднице, стягивая джинсы и трусы за один присест.
Являть свою наготу Эндрю – совсем другие ощущения. Я почти нервничал, что было для меня в диковинку. Словно снял я не только одежду – он как бы видел меня.
Обнаженным он смотрелся блистательно. Прекрасно сложенный мужчина с впечатляющим «достоинством», обрезанным и немалой длины, горделиво красующимся в поросли светлых волосков. Кожа на груди, животе и руках была безупречна. Никаких отметин, никаких шрамов. Только бледность и совершенство.
Глазами он сканировал мое тело: татуированные руки, голую грудь и ниже до члена. Когда наши глаза встретились, выглядел он немного опьяненным. Я усмехнулся и встал под душ.
– Чего смешного? – поинтересовался он, следуя за мной в кабину.
Я намылил грудь и оттер живот.
– Ничего. – Я наклонил голову под поток горячей воды и быстро сполоснул лицо, протягивая ему мыло. Только вот когда открыл глаза, он сидел на коленях под водными струями и смотрел на меня. – О, Господи.
– Сейчас уже не так смешно?
Я все равно хохотнул и прислонился спиной к плитке, бедра остались неподвижны.
– Боже, Эндрю.
– Не возражаешь, если я отведаю тебя? – хрипло спросил он.
О, черт. От его слов в животе все сжалось.
– Мне начать умолять?
Он обнял меня рукой у основания, а я совершил ошибку – посмотрел на него. Черт. Головка моего члена касалась его губ, глаза потемнели, по коже стекали капельки воды, а язык… о, боже, его язык доставлял просто неземное блаженство, облизывая меня.