Я остановился прямо в дверях, потому что там, на виду у всех присутствовавших, стоял на коленях Лаззаро.
Голый, за исключением болезненно маленькой клетки для члена, в наручниках и с кляпом во рту. Кроме того, на него был надет широкий ошейник-стойка, означавший, что он не мог смотреть вниз. О нет, он должен был сидеть с поднятым лицом и встречаться взглядом с каждым вошедшим Домом.
Когда Валенте сказал, что Лаззаро будет наказан, он не шутил. Унижение и разжалование — худшее наказание, нежели шлепки и порка.
Я встал перед ним, расставив ноги, заложив руки за спину, и улыбнулся, глядя сверху вниз. Вскоре рядом со мной появился Магистр Колтон.
— Итак, — сказал я, — это тот кусок дерьма, который причинил боль моему мальчику.
— Хм, — сказал Магистр Колтон. — Хорошее место для него, как ты думаешь?
— Да. Любой заслуживает такого наказания, если нарушает жесткий лимит сабмиссива. Еще большее наказание заслуживают те, кто не заботится о жестких пределах. — Я посмотрел вниз на Лаззаро. — И особенно после того, как увидели шрамы на спине саба.
Я наблюдал, как он пытался сглотнуть с кляпом во рту. Был ли страх в его глазах? Я, конечно, очень надеялся на это.
— Если хочешь, могу принести бычий хлыст, — небрежно сказал Магистр Колтон, сунув в рот оливку. — Валенте вчера привез новый.
Я усмехнулся, глядя на Лаззаро.
— Он этого, блядь, не стоит.
Ефрем присоединился к нам.
— Да ладно тебе, Сиг. Давай присядем. Хочешь сигару?
Я был не в настроении, но пошел с ним. Нас приветствовали в кругу других Домов, и мы разговорились. Главным правилом Санктуса было то, что Доминанты не пили спиртного, поэтому на столах стояли содовая с лаймом или тоник. Вскоре разговор перешел на меня.
— Прошел слух, — сказала Сесилия, — что на прошлой неделе ты получил еще одного сабмиссива...
Все взгляды устремились ко мне.
— Да. Не на постоянной основе... во всяком случае, пока, — объяснил я.
— Два саба! — воскликнул Бернард, широко улыбаясь, но с легким оттенком ревности. — О, боги благоволят тебе, Сиг.
— Должно быть, ты был занят всю неделю, — добавил Хавьер, подмигнув.
— Ну, по крайней мере, глубоко по самые яйца всю неделю, — сказал Морис, ухмыляясь за своим тоником.
Я закатил глаза.
— Занят, да. Но не так, как вы думаете. Мне было дано строгое указание не прикасаться к мальчику в сексуальной плане.
Все издали хор стонов и болезненных смешков.
— Мучительно, — сказал Эдриен.
— За что тебя наказали? — спросила Джиневра. — Кого ты разозлил?
Я улыбнулся, но указал подбородком на Лаззаро, стоявшего на коленях у двери.
— Этот