Только теперь я смог увидеть различие. И это был не просто ошейник. Это был мой ошейник. Это было мое доминирование и мое принятие, что сделало мальчика счастливым, и он чувствовал себя в безопасности. Это было мое обещание защитить его и дать все, чтобы он стал свободным.
Я поймал себя на том, что улыбаюсь, глядя на Хантера, а потом заметил, что Левин улыбался мне. Я улыбнулся ему такой до смешного счастливой улыбкой, что Левин засмеялся. Хантер поднял на него глаза, и первый саб обнял его за плечи и помог с последними пунктами. Я видел, как они были счастливы, отзывчивы и любопытны, и мое сердце воспарило. Я мог бы провести весь день, наблюдая за ними.
Прекрасно. Очень бы хотелось, чтобы этот момент длился вечно.
Но Хантер вскоре объявил, что закончил, и мы обговорили каждый пункт. Жесткие ограничения оказались ожидаемыми. На первом месте — однозначное жесткое ограничение на хлысты, трости и флоггеры. Еще он написал слово «ремень» и поставил рядом с ним большую букву «Ж». Я получил крошечное представление о прошлом мальчика и поблагодарил за честность и смелость рассказать мне. Левин взял его за руку, и Хантер улыбнулся ему.
Потом я просмотрел симпатии и желания. Хантер много чего отметил галочками, что меня удивило. И не только одной галочкой, у многих пунктов было по две. Еще на прошлой неделе я думал, что он ничего не отметит. Теперь он дал зеленый свет ограничителям, БДСМ-столу, кресту, слингу. И также отметил галочкой почти каждую игрушку в списке: пробки, повязки для глаз, кляпы, флэшлайты, распорки, кольца для члена, бандажи, поводки, цепи...
— Я смотрю, ты поставил по две галочки во многих пунктах, — заметил я вслух.
Хантер покраснел, но кивнул.
— Я доверяю вам, Мастер. И Левину. Когда вы сказали, что не причините мне вреда, я поверил. — Потом он прикусил нижнюю губу. — И я вижу, как вы относитесь к Левину, и что вы сделали со мной вчера вечером, и как вы заботились обо мне после...
— М-м-м, — простонал я, только вспомнив об этом. — Магистр Колтон сказал, что ты ненасытный мальчик, который жаждет доминирования. И я вижу, как хорошо ты реагируешь на поводок.
Его щеки порозовели до темно-красного, он облизнул губы.
— Да, Мастер. Мне нравится, как это действует на меня. Как будто мой разум замолкает, а тело реагирует, не задумываясь. — Хантер улыбнулся, будто очень стеснялся. — Звучит безумно.
— Нет, это не так, — сказал Левин. — Я тебя понимаю. Когда Мастер ведет меня в игровую комнату, кладет игрушки на тележку и рассказывает, что собирается сделать, все остальное перестает существовать.