И я провел руками по его спине и плечам, массируя уставшие мышцы, пока вытаскивал уже опавший член. Я расстегнул наручники и помог мальчику встать. Обнял его лицо и сказал: «Спасибо», прежде чем поцеловал мягкие губы. Потом обнял его и прижал к себе, как делал всегда после наших сессий.
— Ты хочешь прилечь в обнимку или предпочтешь принять ванну?
Он простонал.
— Ванна.
Я улыбнулся.
— Тогда наполню ее для тебя.
Левин удовлетворенно вздохнул.
— Благодарю Вас, Мастер.
Он улыбался, пока шел за мной в свои личные апартаменты. Я включил воду, и, как всегда, Левин встал, наклонившись вперед над стойкой в ванной. С помощью легкого масла я массировал его плечи, руки, поясницу, красивую попку и бедра, разминая мышцы и снимая напряжение. Вид его блестящей дырочки и мысль о том, что моя сперма все еще была внутри него, всколыхнули чувства: потребность защищать, лелеять и обожать своего мальчика. Я поцеловал его плечо, спину между лопаток и основание шеи.
Когда все было готово, я помог ему забраться в большую ванну, а потом залез следом. Я купал его благоговейно и нежно, намыливая и ополаскивая. Он наслаждался вниманием, прислонился ко мне, прижавшись спиной к груди, и я обнял его. Глаза саба были закрыты, он мурлыкал и улыбался моим прикосновениям.
— Левин? — прошептал я.
Он повернулся и посмотрел на меня.
— Да, Мастер?
— Это был довольно долгий день. У тебя есть какие-нибудь вопросы? — спросил я. — Насчет Хантера?
— Нет, Мастер.
— На этой неделе ему понадобится наша помощь.
—Он ее получит.
— А если бы он решил остаться с нами, у тебя возникли бы какие-нибудь опасения?
Левин покачал головой.
— Нет. Я думаю, он принадлежит нам, Мастер, — он прислонился ко мне спиной, слегка опустившись в воду, его голос был мягким. — Верю, вы поступите с ним правильно. И со мной, — последовала короткая пауза, небольшое колебание, прежде чем он снова склонил голову.
— Левин, посмотри на меня.
Он сел и встретил мой взгляд, естественно, почти без выражения. Но я знал своего мальчика. Левин не мог рассчитывать, что после двух лет пока он был моим сабмиссивом, я не смогу прочитать его мысли: как вспыхнули глаза, как он сглотнул, как участился пульс.
— Расскажи, что тебя тревожит, саб.
Левин снова посмотрел на меня, его темно-карие глаза были полны беспокойства.
—Я не о себе волнуюсь, Мастер. Он... — его голос звучал неуверенно. — Его шрамы...
— Знаю, — прошептал я. — С ним поступили ужасно несправедливо.
— А вы знаете как... кто? — спросил он, и голос прозвучал так же тихо, как и мой.
— Нет, малыш, — ответил я, нежно коснувшись его лица. — Но мы узнаем это завтра.