— Нравятся? — спросил я его.
Каждая пара на этой полке стоила несколько сотен евро, а те, что он выбрал — больше тысячи.
— Сэр, — смущенно прошептал он.
Я подошел ближе.
— Мальчик, я не просил смотреть на цену. Я спросил, нравятся ли они тебе?
Хантер опустил глаза.
— Прошу прощения, Сэр. — Саб с трудом сглотнул. — Да, они мне нравятся.
Сильно потянув за уплотнительное кольцо, я поднял ботинок и представил, как, надев их, прикованный Хантер лежит в слинге с раздвинутыми ногами.
— Тогда ты их получишь. — Одна лишь мысль о нем в кожаных сапогах... Господи, как же я любил мужчин в сапогах. — Думаю, Левину тоже нужна пара.
Левин усмехнулся рядом со мной.
— Я сказал что-то смешное, саб?
—Конечно нет, Мастер, — почти промурлыкав ответил он. — Не могу дождаться, когда надену их для вас.
Я не был в силах ему отказать. Как он склонился ко мне, как смотрел с желанием в глазах. Левин жаждал доставить мне удовольствие. Он хотел моего внимания, и я хотел его дать, прямо здесь, в магазине. Я огляделся, чтобы посмотреть, сколько покупателей вокруг. Уверен, примерочные достаточно велики для двоих, хотя они едва ли звукоизолированы, а я прекрасно знал — Левин никогда не умел вести себя тихо... если только не заполнить ему рот чем-нибудь.
— Я могу вам помочь, Сэр? — сказал продавец. Я знал его: пожилой джентльмен, саб, которого я видел на игровых сеансах в Доме спасения.
— Да, — ответил я, уже собираясь попросить самую большую примерочную, когда открылась входная дверь. Вошли две молодые девушки, болтая и смеясь. Они не из Доминиона. Черт. — Я возьму две пары таких. По одной для каждого из них.
Он склонил голову и понимающе улыбнулся.
— Отличный выбор, Сэр.
Мальчики примеряли сапоги, а я смотрел, контролировал, подмечал. Я протянул карточку, расплатился, и вскоре мы снова шли по улице, мои мальчики держались за руки и заглядывали в витрины магазинов, болтая и улыбаясь.
Я мог бы смотреть на них вечно. И хотя Левин держал Хантера за руку, а меня нет, ревности я не ощущал. На самом деле было приятно видеть, как они здорово взаимодействуют. Я все время возвращался к слову «гордость», но смотреть на них вместе было и приятно, какая-то часть меня получала удовлетворение и жаждала видеть моих сабов успешными.
— Сиг?
Я обернулся.
— Криста! — Я поцеловал ее в щеку. — Очень рад встрече!
Это была высокая худая женщина, которую я видел только в черном. Спокойная и грациозная, ярко-алая помада на губах, спадающие до плеч черные, как смоль, волосы, строгая челка — ее внешность всегда казалась угловатой и безупречной.