Аня упорно молчала.
— Так все-таки узнаете ли Вы кого-либо из этих мужчин?
— Нет.
Видимо не ожидавшая того, что Аня будет отказываться от дачи показаний на своих обидчиков, Людмила Ивановна выжидала некоторое время, надеясь, что Аня все-таки одумается. Но Аня упорно продолжала молчать. Наконец Людмила Ивановна произнесла:
— Не понимаю, почему Вы не хотите говорить правду. Я точно знаю, что Вы одна из жертв этих насильников. Возможно, Вас запугивали. Но теперь-то все фигуранты арестованы. Вам больше некого бояться.
Аня продолжала молчать.
— Ну, хорошо. Прочитайте протокол и подпишите здесь и здесь.
Аня подписала протокол, не читая. Ей хотелось как можно скорее покинуть этот кабинет. Подписав протокол, Аня уже хотела было подняться со стула и выйти из кабинета, но Людмила Ивановна остановила ее:
— Подождите немного.
Аня снова присела на стул.
— Я все-таки хочу знать правду. Не для протокола, видите, я больше ничего не записываю. Именно для себя, чтобы лучше понять ситуацию и прояснить для себя, кто же все-таки среди этой банды насильников организатор. Сейчас они все валят вину друг на друга, пытаются доказать, что их вина минимальна. И так получается, что организатор всех этих преступлений — Зоя Овчаренко.
Аня даже возмутилась:
— Как это она организатор? Уж скорее Костик, чем она.
Поняв, что все-таки сказала лишнее, Аня вынуждена была рассказывать и дальше, хотя ей очень не хотелось вспоминать обо всем этом.
— Так Вас все-таки тоже изнасиловали?
— Да. Но я больше нигде этого не буду подтверждать.
— Это совершил Константин Боровой?
— Да, и еще вот эти двое.
Аня указала на фотографии «громилы» и «крысеныша».
— Почему же Вы не хотите, чтобы этот эпизод был им добавлен? Почему защищаете их? Вас запугали?
Измученная допросом Аня уже тихим бесцветным голосом продолжила объяснять Людмиле Ивановне:
— Да не защищаю я их. Их итак накажут и без моих показаний. Поймите и Вы меня. Я за эти три года дружбы с Зоей потеряла работу и почти потеряла семью. Сейчас я снова работаю. У меня налаживаются отношения с дочерью и мужем. А если мое имя снова начнут трепать по поселку из-за этого дела? Вы даете гарантии, что меня не уволят с работы, а дочь и муж не отвернутся от меня? Я думаю, Вы мне таких гарантий не дадите. И мало того, что я пострадала от этих нелюдей, я снова могу оказаться на дне жизни, с которого я кое-как начала подниматься. Кого Вы думаете, если я снова окажусь без семьи и работы, накажут больше — меня или этих мразей? Их-то накажут на годы. А меня — на всю оставшуюся жизнь. Еще раз говорю, поймите, я не их защищаю, а хочу сохранить то, что дорого мне.