Осколки стекла и дерева исчезли, а на ковре цвета слоновой кости не осталось крови, хотя в некоторых местах он всё ещё выглядел темнее. Два белых мусорных мешка были прикреплены к сломанной двери и заклеены скотчем — единственное оставшееся свидетельство нашей драки с Талли и Вормером.
Где-то за кухонной стойкой хлопнула дверца шкафа. Вайят встал, держа в одной руке сковороду, а в другой — крышку.
— С каких это пор ты стал таким хозяйственным? — я показала на чистый пол.
— Благодари Финеаса, — ответил Вайят. — Он подмел его, стер пятна крови и вынес мусор. Он даже выкинул из холодильника стухшие продукты.
Смеясь, я зашагала по влажному полу к стойке. — Уолкин, который к тому же ещё и помешан на чистоте. Кто бы знал? Ты случайно не нашел там никаких ключей?
— Нет, к сожалению.
Черт. — Вполне возможно, что кто-то из триад забрал их, когда развязывали Талли и Вормера. — Эта мысль мне не понравилась.
Вайят поставил сковороду на плиту и принялся рыться в морозилке.
— Что ты собираешься готовить? — спросила я.
— Я думал о бифштексе и яйцах, — ответил он. Его голос был приглушен дверью холодильника, покрытой множеством магнитов, привезенных из разных штатов. Они максимально повторяли карту США. Большая часть — с юга, не меньше — с северо-востока. Интересно, кому они принадлежали?
На другом конце стойки заметила фотографию в рамке, которую уже однажды видела. Потянулась за ней, меня охватила волна печали, пока я рассматривала лицо улыбающегося Алекса. Чалис знала его много лет и очень любила. Я чувствовала это всем своим существом — странная связь с человеком, которого мой мозг знал всего три дня. Я больше не хотела горевать о его смерти. Скорбь по Алексу не вернет его обратно и не сделает его смерть менее трагичной. Мне хотелось двигаться дальше и сосредоточиться на настоящем.
— Я даже не знаю, есть ли у него родственники, — с удивлением для себя проговорила я вслух.
Дверца холодильника захлопнулась. Вайят сжал мое запястье холодной рукой. Я встретилась с ним взглядом. Горячим. Сочувствующим. — Ты не можешь вмешиваться в его жизнь, Эви, — сказал он. — У Чалис здесь много личного багажа, но ты не можешь позволить ему затуманить твой разум.
Я резко высвободила руку. — Ничего подобного, Вайят. Ты думаешь, я хочу разделять её чувства и воспоминания? У меня достаточно своего дерьма, чтобы заниматься им, без того чтобы застрять в чужом. Но теперь это чужое дерьмо у меня есть, благодаря тебе, и я не могу заставить его исчезнуть.
Он вздрогнул. — Ты хочешь, чтобы я снова за это извинился?