– Сидорчука-Омельченко искать. Разговоры потом разговаривать будем.
Гуров вернулся к себе в кабинет, практически не замечая никого, с кем сталкивался по пути. Отобрав у Крячко пачку сигарет, сварил себе здоровенный бокал кофе и распахнул окно, раскладывая на столе все бумаги, которые касались дела Астаховой и деятельности маньяка-шифровальщика. В этот момент в кабинет постучался Сурков, но Станислав его выставил.
– Тихо! Чапай думать будет, – усмехнувшись, процитировал Стас молодому офицеру фразу из одного раритетного советского фильма и, подхватив со стола свой планшет, вышел вслед за старлеем из кабинета.
Гуров хотя и не был Чапаем, подумать ему нужно было крепко и разложить все имеющиеся данные по полочкам. Новая информация о Сидорчуке встревожила его больше, чем он показал генералу. Нелюдимый украинский националист, не спешивший заводить друзей в России и не козыряющий тем, что он якобы с мятежного Донбасса, вызывал не просто подозрения, а настоящую тревогу.
В том, что Сидорчук-Омельченко был непосредственным участником нападения на Астахову, Лев практически не сомневался, и причиной тому не только улика в виде бесследно пропавшего зеленого «БМВ». Само подозрительное поведение украинца, плюс странное расставание с едва ли не единственным другом в России, да еще и бесследное исчезновение с последнего места работы (где, кстати, он так и не получил зарплату!) добавляли масла в огонь. А вот в то, что нападение на Астахову было спонтанным, вообще не верилось.
Судя по тому, как действовали бандиты, и учитывая показания людей, опрошенных касательно этого дела, Сидорчука (или Омельченко!) с компаньоном на жену банкира явно навели. Вопрос только в том, кто и как украинца подтолкнул к разбойному нападению. Конечно, Астахова была простоватой женщиной, мало что скрывала от посторонних, но чтобы по такому сценарию разыграть нападение, нужно было либо очень хорошо знать ее, либо отлично знать близкого Астаховой человека, который к тому же рассказывает всем встречным о ее жизни.
В первую категорию попадал исключительно Ларионов, поскольку больше ни у кого из его приближенных не было ни мотива для ограбления, ни склонности совершать противоправные поступки. Вот только вряд ли брат мужа жертвы пошел бы сам на грабеж. Судя по его предыдущему опыту, Ларионов предпочитал загребать жар руками подельника, а из таковых Гуров знал лишь Сердарова.
Можно, конечно, предположить, что Сердаров участвовал в нападении на Астахову вместе с Сидорчуком, но тут возникало сразу несколько вопросов. Первый: где и когда они познакомились настолько близко, чтобы решиться вместе пойти на преступление? Судя по той информации, которая была в распоряжении Гурова, ни Ларионов, ни Сердаров нигде с Сидорчуком-Омельченко не пересекались…