Владыка любил эту Церковь, где служат Ангелы. Разве могут клеветники и лжебратия разрушить то, что создал Христос? Владыка чувствовал благодатную небесную природу Церкви и всю жизнь спешил в храм. Там Глава нашей Церкви Христос. Там Пречистая Богородица со святыми угодниками молят Бога о нас.
Однажды, уже больной, владыка Стефан пошёл в церковь, а келейница тётя Катя пыталась остановить его: «Владыко, вам отлежаться надо. Вы же умрёте!» — «Лучше умереть стоя, чем жить лёжа», — ответил он.
Эти слова владыки я часто вспоминала в ту пору, когда пришла неожиданно долгая болезнь и привела ко мне свою любимую подружку — саможаление. Жалко стало себя. И как мне, немощной, куда-то идти? Мне отлежаться надо! Сто причин, чтобы не ходить в церковь. Но владыка ходил, и я пойду!
К сожалению, я так и не выполнила просьбу Елены Владимировны Апушкиной — записать и подготовить к печати её воспоминания об известном московском дьяконе Михаиле Астрове, служившем в Свято-Духовом храме на Пречистенке. Вскоре после революции храм закрыли и разрушили. Теперь на этом месте станция метро «Кропоткинская», названная так в честь револю- ционера-анархиста Кропоткина. Осквернили богоборцы Москву, а следом начался голод.
Помню голос Елены Владимировны, ласково называющей дьякона Мишенькой:
― Голод был страшный. А Мишенька все пожертвованные ему продукты отдавал голодающим или нёс передачи в тюрьму.
В ту пору, сразу после крещения, мы с подруж- кой-неофиткой так ревностно соблюдали посты, что с подозрением относились даже к хлебу: вдруг там есть яйца или, не дай Бог, молоко? Вот почему задаю Елене Владимировне актуальнейший для меня вопрос: постился ли уважаемый дьякон в среду и пятницу, и вообще — соблюдал ли пост? Оказывается, не соблюдал. С разочарованием откладываю блокнот в сторону. Не буду записывать. Знаем мы «подвижников» такого рода, насмотрелись!
При чём здесь пост? — не понимает меня Елена Владимировна. — Ведь Мишенька голодал. Ел совсем редко, когда угостят добрые люди. Но вот положат ему в гостях на тарелку котлету. Он отрежет от котлеты для себя малую крохотку, остальное завернёт и унесёт с собой: «Простите, — говорит, — там семья с детишками, деткам нечего есть».
Туберкулёз — болезнь голода. И в лагеря, их было несколько, дьякон Михаил Астров попал уже больной туберкулёзом в тяжёлой форме. В Темни- ковском лагере больного дьякона посылали на тяжёлые работы. Осилить дневную норму он от слабости не мог, а потому получал лишь урезанную пайку, исхудав до состояния дистрофика. А потом был лагерь на Северном Урале, где туберкулёзным отделением лагерной больницы заведовал будущий владыка Стефан, а тогда находившийся в заключении врач Сергей Алексеевич Никитин. Как же он старался помочь больному дьякону! Однажды доктор Никитин выписал отцу Михаилу килограмм сала, а тот отдал сало больным. «Я с таким трудом достал это сало для вас, — рассердился Сергей Алексеевич. — А вам что ни дай, вы всё раздаёте!» — «Простите, Серёжа, — каялся отец Михаил. — Только вы лучше для меня еду не доставайте. Я не могу не раздавать, когда рядом голодают».