Беллатриса была тут как тут — мрачная, с тяжёлым давящим взглядом и презрительно кривящимися губами.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, вернее — смотрели на наши отражения в зеркале. По-видимому, она не могла со мной разговаривать и знала об этом. Не могла и причинить мне какой-либо физический вред, иначе обязательно попыталась бы. Но три дня, прошедшие после её смерти, не пропали даром.
Она не желала выглядеть жалкой, бросаясь на меня или выкрикивая оскорбления, которых я всё равно не услышу. Что, разумеется, не означало, что Беллатриса Блэк не будет искать других способов если уж не вернуть своё тело, то насолить мне от души, — в прямом и переносном смысле.
Взгляд у неё был весьма… многообещающим. Но сдержанность, которая наверняка далась ей нелегко, не могла не вызывать уважения.
— Послушай, — сказала я, решив попытаться переключить её на более важные вопросы, хоть и без особой надежды на успех. Но попробовать всё равно стоило.
— Сделанного не воротишь. Что бы ни случилось теперь со мной, тебе это тела всё равно не вернёт. Подумай лучше о своей душе. Ведь она-то у тебя осталась. И это самое главное. Призраком ты пока не стала, значит есть надежда…
На слове «призрак» взгляд Беллатрисы, до этого старательно изображавший презрительное равнодушие, странно изменился.
— Ничего в этом хорошего нет. Напрасно потерянное время, беспомощное и жалкое существование. И вообще — это для трусов и слабаков! — заявила я, невзирая на то, что Беллатриса явно всё больше нервничала и злилась. Но всё же она меня слушала.
— Ты же не такая. Недостатков у тебя полно, но ты сильная и смелая — что есть то есть. И, знаешь, я понимаю, что ты со мной не согласишься, но, может, это и лучше для тебя — уйти сейчас, пока ты не успела натворить всех тех ужасов… Я же знаю твоё будущее — то, что могло бы у тебя быть, или будет — в параллельном мире, — выкинула я свою козырную карту, ожидая неверия, но Беллатриса, взиравшая на меня с угрюмой ненавистью, нисколько не удивилась.
Похоже, это не было для неё неожиданностью. И мне показалось, что она пытается скрыть любопытство.
— Ничего хорошего тебя в этой жизни не ждало. Убийства и пытки. — Эта перспектива Беллу явно не испугала. — А ведь за них платить придётся! — попыталась я охладить её яростный огонь. — И не только в этой жизни! Хотя и здесь тоже… Азкабан — долгие годы в Азкабане. Загубленная молодость, ни детей, ни семьи нормальной. Ты убила бы собственную племянницу — дочь Андромеды.
Вот эта стрела явно попала в цель. Беллатриса не за один день превратилась в чудовище, и разница между нею девятнадцатилетней и сорокасемилетней была весьма существенной. Да и сестёр она любила. Как умела, конечно, но они уж точно не были ей безразличны.