Полюбовавшись игрой света на железном тиснении, она положила ножницы обратно — нельзя.
Единственное, что слегка нервировало — это тишина. Такая плотная, что ей мерещился звук собственного дыхания. Может, не стоило отсылать Мари? Но плавать при скучавшей девушке… Нет, лучше в одиночестве. Дверь закрыта изнутри на засов, бояться нечего.
Распутав шнуровку платья — халата, Валерия перекинула его через ширму. Избавилась от нижней рубашки и панталончиков, которые доставили ей от Беатрис. Кружевные шортики были длинной до середины бедра и однозначно лучше «парашютов».
Пламя свечей качнулось, и за спиной раздался шорох. Натопленная купальня мигом превратилась в Арктику. Резко обернувшись Валерия вскрикнула и шарахнулась в сторону.
— Лэрди! — огромная тень бросилась следом за ней.
Ее запах пьянил. Купальня кружилась, и пол под ногами качался, но Бьёрн жадно вдыхал нежную отраву, зарываясь носом в душистое золото. Кусал губы, только чтобы не сорваться на голодный поцелуй, и вжимал в себя маленькую лэрди, торопливо лаская обнажённую кожу.
Сейчас… ещё только один удар сердца… два… три…
«Ваша жена в купальне, — виновато вздыхая, докладывала ему Мари. — Велела прийти к ней позже. Я не могла ослушаться приказа… но лэрди совсем одна…»
Он выдержал недолго. А вдруг с ней что-нибудь случится? Упадет или…или опять наглотается воды?! Заперла дверь на засов! Как вовремя он вернулся… А если бы опоздал? Но за плечом тревоги облизывалась похоть. Лэрди совсем одна, без одежды. Бьерн почти наяву видел упругую грудь с бледно розовыми кружками ареол, и влекущее соединение стройных ног, едва прикрытое вуалью тонкого пушка. Ее образ изводил и днём, и ночью. Маленькая девушка с бесстыдно раскрытыми бедрами. Лазурно-зеленые глаза мерцают томным желанием, а набухшие складочки блестят от проступившего сока.
И он хотел бы исполнить свои фантазии сразу после возвращения в замок. Подхватить жену на руки и унести в спальню, пропадая для всего мира, но вместо этого с головой окунулся в накопившиеся дела. Острое чувство вины не подпускало к желанной женщине. Охраняло ее зубастым псом, разрывая в клочья, стоило лишь подумать о том, чтобы приблизиться. И если раньше Бьерн изводил себя вопросами о поведении маленькой лэрди, то теперь пытался понять свое. Безжалостное осознание собственной ошибки мучило каждую секунду. Жалило сердце, лишая сна и аппетита. Маленькая лэрди нуждалось в нем. И наверняка испугалась, оставшись один на один с викнетом, а он… он… Он — ослепленный ревностью идиот!
Застонав, Берн усилил ласки. Обнимал и прижимал к себе, не давая им обоим вздохнуть как следует, но маленькие пальчики запутались в растрепанных вихрах и потянули назад. Торопливо поцеловав нежный изгиб шеи, он отстранился. Рук не разжал — просто не мог.