Густая борода и усы мешали в оценке мимики, но вроде бы лэрд слегка поджал губы.
— В прошлый раз Вас чуть не стошнило.
— Не всегда привычные блюда вызывают в нас аппетит, — пожала плечами, демонстративно отправляя в рот новую порцию.
— С мужчинами, очевидно, работает тот же принцип?
Разговор сворачивал совершенно не в ту степь. Но путей отступления не было. Вечно поддерживать образ избалованной юной лэрди? Валерия крепче ухватилась за вилку. Не дождётесь. Она намерена выжить, и постоянное притворство или прозябание в молитвах не входит в это понятие.
— Как знать, лэрд де Нотберг. Порой, когда думаешь, что все кончено, переосмысливаешь свою жизнь и взгляды на некоторые вещи.
— Надо же… — послышался звук отодвигаемого стула, и мужчина поднялся из-за стола, — какие умные мысли посетили Вашу голову, лэрди.
Валерия упёрлась взглядом в растерзанное филе. Де Нотберг шел к ней. Бесшумно и лениво, как хищник к обездвиженной жертве. Спина совершенно одеревенела, и только поэтому она не подпрыгнула, когда мужская ладонь упала на плечо мягкой тяжестью.
— И могу сказать, я не раз наблюдал возвращение из могилы… — пальцы слегка сжались, лишая возможности дышать, — … но никогда не замечал, чтобы свою жизнь и взгляды, как Вы выразились, пересматривали настолько… тщательно.
— Вы видели многое, но не все, — зашипела сквозь зубы. Стальной капкан на плече давил, угрожая пронзительной болью. Хотелось отшатнуться прочь, а лучше бы впиться зубами в шрам поверх большого пальца, но Валерия даже не дернулась.
— Не все, — согласился лэрд, — но знайте, что я внимательно понаблюдаю за этим необычным явлением.
Как ей удалось наскрести сил, чтобы задрать голову — Валерия не знала. А уж чего стоило заглянуть в потемневшие глаза… До боли стиснув вилку, она заставила себя смотреть твердо.
— Как угодно, лэрд, — швырнула в бородатую физиономию. Мужчина прищурился.
— И это тоже верно, — хватка чуть ослабла. — Сегодня вечером ждите меня в своей спальне. Без одежды.
Только одна фраза, а лицо горит, и перед глазами вереницей образов вся прошлая ночь. И как опускалась на него, такого большого, осторожно и медленно, и как потом двигалась, скользила по всей длине под собственные пошлые стоны и вздохи, а потом выгибалась под тяжестью крупного тела, жадно вдыхая крепкий запах мужчины, и дурея от глубоких долгих толчков. На кровати осталось пятно. А его сперма текла по бёдрам, и ее не хотелось вытирать…
Воздух между ними вибрировал от напряжения. Мужские пальцы больше не сжимали плечо — теперь в их плену был подбородок. И Валерия могла поклясться, что видит в его расширенных зрачках отражение собственных воспоминаний. Мед светло-карих глаз загустел, вязкой патокой просачиваясь в кровь. Сегодня она опять почувствует крепкие руки на своей талии. И увидит, как наслаждение изменяет и заостряет грубые черты. Вот только эта борода…