Мари вела ее быстро, не задавая лишних вопросов. Она верила своему господину и не боялась его. Около окованных железом дверей не было стражи — она тут не нужна. Взгляд прилип к замку, как и много раз до этого, когда Валерия безуспешно пыталась приблизиться к ответу на вопрос — куда же все-таки она попала.
Замочной скважины не было. Вместо нее в дверное полотно под ручкой была инкрустирована гладкая черная пластинка размером со спичечный коробок. Валерия так и не смогла понять, камень это или пластик. Но важным было другое — по рамке тянулся узор, напоминавший дорожки микросхем. Она перерыла всю библиотеку, но сведений нашлось крайне мало. Разумеется — это читалось чудом и божественным даром, коим Творец награждал «избранных». Сердцевина, которая вставлялась в кольцо и пластина-«замок» произрастали или скорее отпочковывались, от того самого кристалла, умевшего отличать правду от лжи. Камень для кольца был всегда один, а вот для замков — со временем на том же месте могло появиться еще несколько. Почему? Милость Творца, разумеется.
Кольцо носили старшие мужчины рода, и только после смерти или добровольного отказа владельца появлялась возможность их снять. Если палец отрубить, а хозяина оставить живым — пластина-«замок», настроенная на это кольцо, не открывалась. Сам артефакт можно было передать лично или снять с трупа, но в последнем случае требовалось за сутки успеть «активировать» кольцо на нового владельца. Прибыть во дворец и прикоснуться им к кристаллу. Судя по всему, страны в этом мире образовались как раз вокруг таких каменных «чудес». Слез Творца, так именовала их Церковь.
Подделать вещицу было нельзя. А его слепок на сургучной печати оставлял уникальный оттиск, что именно «уникального» было в нем, книга не поясняла.
— Лэрд, наверное, у себя, — шепнула между тем Мари, — лошадей еще не выводили…
Не давая себе времени на размышления, Валерия потянула за толстое кольцо. Дверь поддалась.
— Спасибо, Мари. Иди обратно, я доберусь сама.
Умная девушка присела в книксене и бесшумно удалилась, а Валерия затаив дыхание шагнула в медвежью берлогу.
* * *
Бьерн почти не удивился, увидев ее на пороге. Первым порывом было схватить за локоть и вышвырнуть прочь, но задница намертво приклеилась к креслу.
— Вы разучились читать, лэрди? Вечером, а не утром. Я занят.
Он злил ее нарочно, и злился сам. Едва только удалось прийти к шаткому равновесию, как вновь его бросило в кипящий вихрь эмоций. Гобелены с медведями… Лэрди спасло лишь то, что она мелкая, сопливая девчонка, которую он мог размазать по песку одним ударом. Но хуже всего было не ее наконец-то прорезавшееся пренебрежение — этого Бьёрн ждал, а вот та тянущая боль, которая казалась давно забытой — на нее расчета не было.