Бьерн с удивлением посмотрел на маленькую лэрди в своих руках. Совершенно не стесняясь, она использовала его грудь в качестве опоры. Не задумываясь о достойном поведении вертела головой, разглядывая пейзажи.
— Красиво! — прошептала, когда лес расступился, и они выехали на залитую солнцем прогалину. — Природа так удивительна…
— И опасна. Вон там на пне — песчаная змея.
Конечно, она стала искать пень и змею на нем. Бьерн даже не удивился.
— Я слукавил, лэрди.
— Ах, зовите летописца — мой муж изволил пошутить!
Нежная улыбка и хитрый взгляд из-под пушистых ресниц манили ответить тем же. Улыбнуться своей жене, а потом укрыть ее плащом, устраивая еще удобнее. Лишь на мгновение он удивился этому желанию. Но лэрди и правда могла замерзнуть — дорога уходила в лес, а накидка осталась в карете.
Тихое «спасибо» без капли кокетства было наградой за его заботу.
— Скажите, лэрд, а Вам доводилось сталкиваться с опасностями природы? Все же стройка в самой гуще леса…
— Хищники опасаются людей, если Вы об этом. Животное нападет, если оно ранено или защищается. Хладнокровные твари — уже хуже. Но больше всего докучает гнус…
Первые слова были неловкими и сказанными только для ответа. Но, цепляясь одно за другое, они постепенно превращались из куцего рассказа в беседу о том, что сейчас занимало разум и сердце. Бьёрн и сам не понял, как перешёл от обычных описаний походной жизни к своим соображениям на счёт затеи короля. Задача была сложной и уже поэтому интересной. Тяжёлая работа и надоедливая мошкара — полбеды, а вот когда приходится часами просиживать над цифрами, пытаясь выкроить средства для того, чтобы обойти крутой холм, а не гнать людей напролом, загружая тяжёлой работой — это куда сложнее.
И маленькая лэрди слушала его! Мужские речи, которые никак не могут быть интересны женщине. Вопросы, что задавала его жена, были вдумчивы и полны искреннего интереса. Аллелия даже спорила с ним! Понимала цифры и расчеты, предлагая иные, вполне разумные способы экономии.
Странное чувство, что лэрди будто совсем другая, ещё царапало острым когтем. Она, как и прежде, морщила нос, увлекаясь разговором, покачивала ногой и накручивала на палец локон, но из ее рта больше не вылетали глупости, а глаза блестели умом, а не капризными слезами. С болезненно сладким пониманием Бьёрн ловил себя на мысли, что интерес к жене принимает совершенно недопустимые размеры.
— Мой господин, — появление Слава было совершенно неожиданным. — Время сделать привал.
Уже?! Но да — солнце уже клонилось к деревьям. Маленькая лэрди, казалось, тоже была удивлена.