Валерия осторожно положила руку на сгиб локтя.
— Прошу, Ваше Величество, проводите меня к мужу.
— Отрадно видеть Вашу тягу. К любви ведёт смирение?
— К любви ведёт множество путей, но сейчас я была бы признательна за максимально короткий.
Монарх тихонько хмыкнул. Склонил голову, будто рисуясь, но ей было все равно на королевские ужимки. Хоть трижды эльф — его красота воспринималась фоном. И пусть мужчина был хорошо развит и достаточно высок, но ее ломало от желания увидеть другого. Только бы Бьёрн не вздумал приревновать. Но Дорис не раз говорила, что они с монархом добрые друзья…
— Боюсь, максимально короткие — это приказать подать карету. Бьерн сейчас занят моим поручением.
— Где он?!
— Ох, какая пылкость. Не во дворце. Ваш муж — мой хороший друг, но это не отменяет обязанности выполнять мои веления.
Кажется, Бьёрна не было поблизости, когда все произошло. Облегчение какое!
— Тогда прикажите подавать карету. Без мужа мне нечего тут делать.
— Вас развлекут соседки.
Валерия стиснула зубы, пообещав опрокинуть суп на этих змей. Происходящее пованивало банальной подставой.
— Боюсь, такое развлечение хуже скуки. Но если Вы приказываете…
Ну же! Как будто в ее отсутствие что-то изменится.
— Приказываю.
Проклятье!
— Лэрди, да Вы сквернословка.
Валерия ойкнула и прикусила язык. Это Бьёрн с королем дружен, а она просто женщина. Красота королевского дворца померкла. Шагавший рядом монах вызывал лишь желание поскорее отделаться от него, а шум разговоров, который смолк, как только они вошли в зал, не смутил. Ей и так было слишком хреново. Свалить бы отсюда, но придется ещё несколько часов давить в себе желание схватить соседок за патлы и припечатать лицом об стол.
— Лэрди Аллелия… — распустила капюшон викнитесса Кэтрин, как только Валерия положила салфетку на колени.
— Закрой пасть, — прорычала сквозь зубы, — или я тебе туда нож затолкаю.
Дальнейшая трапеза проходила в тишине.
* * *
— Благородный лэрд. Как неожиданно.
В глазах Грэй он видел неподдельное удивление. Не рассчитывала его видеть здесь?
— Миранну в комнату.
А ведь уже приготовил речь, которую хотел отправить в дом Грэй письмом. Потому что до костей прошивало дрожью от воспоминания о ночи со своей женой, послушной ласкам и желаниям. Он брал ее раз за разом и как последний идиот, приходил в восторг от надрывного «Бьерн» и «Мой лэрд».
Слепец. Жалкий, добровольно разрешивший обвести себя вокруг изящного пальчика! Надежда была такой крохотной, но раны на ее месте казались огромными.
— Миранна тосковала по Вам. Но, признаться, я думала, что дорога в мой дом отныне забыта.