Все это было очень странно.
* * *
На грани слышимости бухнул выстрел. Или гром? Какой гром при ясной погоде? Мысли переваливались лениво, ни о чем. Выстрел – гром, гром – выстрел. Так выстрел это или гром? Под это уже можно было бы и заснуть, но выстрел грохнул уже ближе.
– Средь нас измена! Кто ее виновник? – надрывалось радио.
Сонливость как рукой сняло.
Охотиться мог только дед Максим, со своей затертой одностволкой, но стрелять рядом с деревней под утро – это выбивалось из обычного течения монотонной деревенской жизни.
– Искать недалеко. Ты умерщвлен, и нет тебе спасенья, – радио продолжало нагнетать.
В подтверждение нехорошего предчувствия, шевельнувшегося, но не оформившегося, грохнул третий, а затем не заставил себя ждать и четвертый выстрел, поставив жирную точку в разомлевшей пейзанской череде событий.
Так бывает, когда ещё ничего не произошло, а напряжение уже физически ощущается, висит в воздухе горьким дымом, предрекая жуткое развитие событий. Не хватало только тревожной музыки.
Монотонная стрельба никак не унималась. Уже слышался заливистый лай единственной на всю деревню собаки, признающей только деда Михаила и используемую им для своих неведомых охотничьих целей.
– Патронов ведь ему не жалко, и откуда у него столько, чай оружейный магазин без малого в восьмистах верстах отсюда.
Вялая мысль: «А ведь он какого-то зверя на деревню гонит. Эдак он через третий выстрел на четвертый уже здесь будет» – промелькнула в голове, но необходимых импульсов, способствующих выживанию, в конечности, не дало. Ну, зверя так зверя.
Патронов не могло быть бесконечное количество, и стрельба уже вблизи от деревни предсказуемо стихла. А вот лай, нагнетая обстановку, то удалялся, то приближался, и казалось, перешел уже на инфразвук.
Деревья в лесу еще не падали, но становилось неизбежным очевидное – стрелок, собака и Оно рано или поздно выйдут к кузне.
«Войскам открыть пальбу» – всплыло откуда-то из глубин. Шекспир похоже, не иначе.
– Так ступай, Отравленная сталь, по назначенью! – согласилось с авторством радио.
Загадочную ситуацию со стрельбой и лаем требовалось перекурить непременно, сидя на крыльце, но поскольку сигарет давно уже не было, кузнец по старинке забил самокрутку из местного самосада в козью ногу из древнего обрывка газеты.
Вот спасибо тебе, кинематограф. От стольких стрессов, переживаний и впаданий в ступор ты нас оградил при столкновении с неведомым. По сути, мы готовы уже ко всему. Вот согласитесь, после всего, что мы видели на экранах, нас уже ничем не удивить. Вот вообще ничем. Ни разнообразными формами жизни, хоть белковой, хоть механической. Живые мертвецы? Видели, и не раз. Вот что способно повергнуть в шок современного человека? Синяя сумочка к красным туфлям в инстаграме – больше ничего.