– Да оставь ты нас уже в покое!
Через два часа интенсивной топки, решили, что оперируемые дошли до кондиции, и пора начинать.
Оперировали в той же компании – Кузнец и дед Михаил. Опять раскаленные ключи, инструменты, зажимы, захваты, почти плавящийся, обжигающий руки нейропластик, замотанные мокрыми полотенцами лица и шапки-ушанки на головах.
Из распаренных роботов уже никто не хихикал, и Кузнец скальпелем расчищал от пластика монтажные поверхности в предварительно указанных Гамлетом местах, раздвигал, фиксировал зажимами и захватами, ставил растяжки, распорки и фиксаторы. С трудом приблизив поверхности, Кузнец сдвинул и совместил отверстия под болты не без помощи самих ослабевших роботов, накинул и затянул струбцины. После чего споро скрутил в единое целое предварительно припасенными болтами. Оставалось только удивляться гениям внеземного разума, все совместилось, создав идеально ровную, жесткую раму фактически уже готового центра для обработки металлов. Осталось только совместить и зашить пластик так, чтобы два робота могли работать синхронно, не тратя ценное время на беспроводную связь. По сравнению с ремонтом Гамлета, это была простейшая задача, так что обошлись без мозолей.
После операции по сращиванию, роботов решили из бани не выносить, да и трудновато это было сделать с жестким, неразъемным тяжеленным агрегатом. Все работы решили проводить прямо там, и все участники, довольные собой, разошлись, кто спать, а кто в бане остывать.
Новый день начался с черчения. Нетривиальные задачи требовали нового инструмента, самым главным и сложным из которого представлялись ружейные сверла, способные сверлить на очень большую глубину. Гамлет долго, как мог, объяснял принцип их работы и опять чертил, чертил.
В кузне Кузнец, разогнав несколько раскалённых прутков, делал их настолько прямыми и приближенными к заданному диаметру, насколько позволяли его острый глаз и твердая рука, а полученные заготовки относил на контроль к Гамлету, у которого в его окуляр был встроен микроизмерительный инструмент.
Очень сильно не хватало высокотехнологичного помощника, но другой возможности так ловко соединиться в единую раму больше могло и не появиться. Офелия после совместной бани стесняться перестала, но начала проявлять недовольство ограничению подвижности, по ее мнению, случившимся обманом, невозможностью гулять, собирать цветы и вообще протестовала против всяческого ограничения свобод, так свойственного для стянутых болтами роботов.
Так что с изготовлением сверла и другого режущего инструмента Кузнецу пришлось разбираться уже самому, или почти самому, так как вокруг, с целью помочь, мешался ставший практически и кузнецом, и практикующим нейрохирургом дед Михаил.