— Молчите об этом или тоже умрёте.
Они сжались и согласно закивали.
— Эти люди похитили вас? — поинтересовалась Хаара с надеждой, что устроенный ею самосуд был вполне оправдан.
— Н-нас продали, — ответила одна из них на ломанном диалекте.
— Кто?
— Н-наш отец.
— Отец? — удивилась Хаара. — Почему он это сделал?
Девушки промолчали. Возможно, их словарного запаса не хватило, чтобы ответить, но Хаара и не настаивала.
— Уходите отсюда, — сказала она им, вытирая от крови меч.
— К-куда мы пойдём, госпожа?
— Я вам не госпожа. Идите, куда пожелаете. Вы теперь ничьи.
— Хаара! — раздражённый возглас Карлайла заставил девушку скрипнуть зубами. Она спрятала оружие и поспешила к лошади. К этому времени тьма уже окутала долину и дорогу, однако останавливаться на ночлег поблизости парочка не решилась. Левая рука ныла от боли, нос закладывало, а голова гудела. Хаара чувствовала себя опустошённой и раздавленной. Оказавшись в седле, она лишь сильнее пожалела, что выбралась из него. Пробыть в пути предстояло ещё четыре дня, но к счастью, оставшуюся часть дороги они проехали без происшествий.
Ориентируясь по солнцу, к концу дня Гелата вышла из леса. Она почти утратила надежду вновь оказаться дома, но, когда деревня показалась впереди, одновременно обрадовалась и испугалась. Сколько же она пролежала в лесу прежде, чем прийти в себя? Родители, наверняка, уже обозлились и с лихвой воздадут девчонке за её неосторожность.
Стараясь не попасться на глаза охотникам и крестьянам, Гелата передвигалась в тени между деревьями, а оказавшись в открытом поле, стыдливо прижала к себе остатки платья и побежала так быстро, как только могла на своих изученных ногах. Со стороны могло показаться, что какая-то воровка после бурных суток, решила сбежать от поклонников и поживиться за чей-нибудь счёт. Она перебралась через забор в огороде, желая по-прежнему остаться незамеченной, но как только пошатываясь приблизилась к дому, две чёрные собаки, охранявшие крыльцо, разразились диким лаем и, натянув до предела сковывающие их цепи, рванулись вперёд. Гелата опешила, уставившись на них.
— Спокойно… это я, — сказала она, однако псы продолжили лаять, будто не узнавали. На их дикие вопли отреагировала хозяйка, вскоре показавшаяся на пороге. Ею оказалась женщина средних лет, настолько потасканная жизнью, что во многом выглядела старше своего возраста. Тёмное коричневое платье губительно сочеталось с её бледным невзрачным лицом, тёмными волосами и родинками на щеках. Увидев Гелату, она перекосилась от гнева, словно фурия, вылетела во двор и двинулась на дочь.