Она отвязала пояс и, спустившись вниз, размяла затёкшее тело. Голова закружилась от голода. Девушка прошлась вперёд и вдруг увидела перед собой знакомое растение. Из-под небольших широких листьев выглядывали крохотные красные ягодки. Земляника. Гелата с жадностью набросилась на неё. Хватая в горсти ягоды спелые и зелёные, она набивала ими рот, и почти не жуя глотала. Затем ползла на коленях до следующего кустика, а когда ягоды закончились, поняла, что ничуть не утолила голод. От тошнотворного чувства, лишающего сил, хотелось выть. Девушка согнулась и несколько минут просидела в беспомощном положении. Куда теперь идти?
Внезапно в голову к ней пришла мысль. Гелата выпрямилась и на полном серьёзе вдруг спросила:
— Здесь кто-нибудь есть? Энэйн? Я.… не знаю, что ты или кто, и почему постоянно мерещишься мне.
В ответ тишина.
— Ты правда существуешь? Если да, то… не знаю, как-нибудь прояви это. Прямо сейчас.
К собственному разочарованию Гелата вдруг почувствовала острую боль. Она стянула обувь с раненной ноги и обнаружила, что порез вновь кровоточит. Было ли это знаком?
— Боже… — она потёрла виски. — Ладно, хватит, всё. У меня и так нет сил, а ещё это.
Кровь сразу же высохла, и Гелата, смотря на происходящее не на шутку перепуганными глазами, поспешно обулась и встала. Тело колотило изнутри.
— Так… это уже меньше похоже на простое помешательство. Я.… не должна тебя видеть? Или ты в моей голове? В моём теле? Как это вышло? Там на болоте я.… я думала, что мне мерещится. Это всё не может быть правдой… ведь просто не может, — Гелата всхлипнула и содрогнулась. — Чего ты от меня хочешь? Скажи и прекрати всё. Я так больше не могу. Я чувствую себя сумасшедшей убийцей, но это ведь не я, а ты. Это ты убила моего отца, да? Почему ты не отвечаешь? Почему?!
Гелата закрыла лицо руками и предалась рыданиям. Она с ужасом вспоминала кровавое месиво, оставшееся от головы мужчины, разорванного кролика, изнасилование, свою несладкую, но размеренную жизнь. Она цеплялась за сальные волосы.
— Почему? Почему я?
Ответ не приходил. Энэйн, если она слышала обвинения, не пыталась подать голос или наслать очередное видение. Гелата в одиночестве ревела посреди чащи, готовая сделать всё, только бы избавиться от пытки.
Блэйр поднялся и размял затёкшие кисти рук. Впервые с тех пор, как он вернулся с арены, с него сняли кандалы. Теперь на запястьях виднелись красноватые следы.
— Давай, шагай, — стражник подтолкнул его в спину, и мужчине пришлось ускориться. Они шли по длинному тюремному коридору, в котором обитали разве что крысы и несчастные, которые не нашли себе работы получше. Поворот направо, двадцать шагов, ещё один поворот. Мрачное место. Каменные стены, каменный пол. Окна узкие, расположены слишком высоко, чтобы не было возможности забраться.