— Когда мы были, все разобрали, а тут я решил, что мы сумеем попробовать что-то сейчас, что-то вечером и вообще… Даша, это отпуск…
— Это подготовка к марафону, — напомнила я, улыбаясь не так открыто, как он. Я с ночи зубы не чистила! На них, кажется, до сих пор сливовый налет…
— Это у меня, а у тебя отпуск, — легко парировал Кузьма.
Да ему все легко! Подорваться с утра за плюшками. Точно Винни-Пух за медом. Нет, Винни-Пух медом не делится. А этот притащил всю булочную мне…
— А что это у них тут американские достопримечательности на пакетиках… — начала я вежливую беседу ни о чем, нервно разглаживая ногтем бумагу. — И слово "свобода" по-английски написано…
— А девяносто три общедоступными арабскими цифрами, чтобы всем все было понятно.
— А мне нет! Ничего непонятно, — начинала я злиться.
Ну что за фигня… Ты на завтрак мне еще и квестов наготовил?
— Война за независимость, ты чего? — ответил Кузьма уже без улыбки.
— А… — Я начала что-то припоминать, не в датах, конечно, а так, в общих чертах. — Я еще тогда не родилась, — нашла я правомерную отмазку.
— Да я как бы тоже тогда еще не родился. На два года припозднился… Вот для таких, как мы, которые горазды только жрать, напоминалка и сделана…
Как мы? Или как я? В единственном числе. Ты снова? Или, скорее, как всегда! Чтобы у меня чай поперек горла встал или обжог язык так, чтобы я больше ничего не сказала. Потому что ты все обратишь в глупость и в орудие против меня!
— Даша, жуй быстрее. Там уже душепарка на улице. И давай — шорты, футболка и вперед.
— Лучше майку, может быть? — спросила я без всякого энтузиазма.
— Ага… Если с кожей на плечах хочешь распрощаться. Майку с собой. Чтобы переодеться.
И вышел на улицу дожевывать пирожок, чтобы я крошками от шоколадного кексика не подавилась — спасибо, дорогой, за заботу. Я на подобное не подписывалась. Вот не подписывалась и все тут! Лучше я посуду буду мыть двадцать четыре часа в сутки. Но мне хватило на нее полминуты. Остальные пять я потратила на чистку зубов и запихивание в рюкзак дезодоранта — как в школе буду, без всякого душа. Чееееерт! Хотелось орать в голос!
— Что ты делаешь? — спросила я тихо, едва различимым шепотом, обнаружив Кузьму, сидящим на пороге, ногами на улицу и с моей кроссовкой в руках.
— Вынимаю из подошвы камешки. Не видишь?
Да я видела это. Видела!
— Зачем?
— Даш… — он чуть шею не вывернул на сто восемьдесят градусов, как сова, чтобы смотреть мне в лицо, задавая свой вопрос: — Тебе не надоело задавать столько глупых вопросов?
А тебе?
Вот взять бы и перешагнуть через тебя, чтобы ты больше не рос… В собственных глазах за мой счет!