— Кузя, я иду пешком…
— И все равно, с носка на пятку… В темпе вальса.
И хлопнул меня по спине. Совсем по-мальчишески. Козел!
После первых ступенек мы вышли на башню с пушками, чтобы оценить, насколько те раскалились.
— Начинают бежать вообще-то по прямой, — заговорил Кузьма, хотя я его ни о чем не спрашивала. — Но я подумал, что ты захочешь для мамы фотку на стене не в виде умирающего лебедя…
— А ты? — я даже встала руки в боки. — Хочешь фотку на свою страницу?
— С тобой? — Я чуть не захлебнулась кислой слюной от его смешка. — Конечно, хочу. Пошли быстрее, — он схватил меня за руку и поволок к лестнице, ведущей на следующую платформу. — Давай, пока там люди!
— Зачем нам люди?!
Но я уже бежала вверх, задыхаясь от скорости, не думая ни про носок, ни про пятку — главное, не оступиться, а когда из разговора англоязычной пары я услышала про сто двадцать ступенек, на которые мы уже якобы поднялись, мне поплохело.
— Скажите Сен-Патрик! — вместо ожидаемого "Чиз!" выдала женщина, у которой Кузьма попросил нас сфотографировать.
За нашей спиной непонятно на сколько ступеней тянулась ступенчатая стена, еще не уходившая в горы, а просто соединявшая две башни, но мне не было до нее никакого дела, потому что меня с Кузьмой соединяла сейчас его рука, лежавшая прямо у меня под грудью, или это моя грудь лежала прямо в его ладони, все святые во главе со Святым Патриком вместе взятые…
— Ты собираешься это запостить прямо сейчас? — почти проскрежетала я зубами.
— А когда еще? Когда сеть пропадет… Могу прямо маме твоей отправить…
Я смотрела на него в упор, и он опустил телефон.
— Ты что, меня стесняешься?
— А ты меня разве нет? — выдала я все так же сквозь зубы.
— Я? — он почти рассмеялся. — Да я хвастаюсь, что вытащил девчонку бегать. Впервые!
— А с чего ты взял, что это у меня в первый раз? Я типа кроссы в школе не сдавала?
Кузьма на мгновение прикрыл глаза.
— У меня это первый раз, а не у тебя, — выдал он сухо. — Я впервые иду бегать с девушкой…
— Я тебе не девушка! — чуть ли не криком перебила я.
— Да ведь никто этого не знает! — криком и даже с эхом, разнесшимся под сводами крытой башни, ответил Кузьма. — Ну что тебе неймется-то?! Точно мы действительно с тобой три дня знакомы.
И он так ткнул пальцем в экран, что мог бы проткнуть телефон насквозь. Затем повисла тишина. Самая противная, которая только может существовать. Я, кажется, слышала даже, как скатывается капелька пота из-под козырька прямо на мой опущенный нос.
— Вставай к парапету! — спас положение Кузьма. — Я тебя на фоне города сфотографирую… — и добавил: — Для мамы.