Кто же закинул ее сюда? Зачем? Неужели это было вызвано местью? Неужели она кого-то разозлила?
Она умирала от желания выпить кофе, желательно с доброй порцией бренди, и выкурить сигарету, а лучше пять. Ей было интересно, какие барные сплетни она пропустила, какие предположения строят местные жители относительно того, что она не пришла открыть бар. Ее брат так или иначе открыл бы его, но она задавалась вопросом, сообщил ли кто-нибудь о ее исчезновении?
Она надеялась на это. Гораздо легче было волноваться о том, как выжить, пока ее будут искать, чем о том, как выживать в этих богом забытых джунглях всю оставшуюся жизнь. У нее ведь должен быть шанс выбраться отсюда, верно? Эти скитания по неизвестной местности не могли продолжаться вечно, если только она не угодила в ад и просто еще не знала об этом.
Она ни с кем не говорила почти целый день. Наверно, скоро она начнет говорить сама с собой. Это странно, она была не особо общительной, но сейчас ей действительно хотелось компании. Она жила одна в захудалой богемной квартирке, полной платьев-кафтанов, пуфиков, принимающих форму человеческого тела, и разноцветных ламп, и у нее не было ни телевизора, ни дивана, только любимая стереосистема и огромный продавленный футон рядом с перевернутым ящиком из-под пива вместо стола. Обычно она ни с кем не разговаривала, пока не отправлялась на работу, открывая убогий, запущенный, плохо освещенный бар своего брата и занимаясь его финансами, пока не появлялся, еле ковыляя, первый из постоянных завсегдатаев, чтобы выпить и пожаловаться ей на свою жизнь. Боже, как же ей сейчас этого не хватало! Она даже скучала по холоду.
Этого было достаточно, чтобы побросать вещи и сделать перерыв на ранний обед. Она скинула рюкзак на землю и сорвала фрукты с ближайших деревьев, чтобы сохранить несколько батончиков мюсли на потом. Затем она плюхнулась на землю у подножия дерева, подтянула рюкзак поближе и начала есть.
Она вскрикнула и чуть не поперхнулась, когда из-за дерева на нее уставилось нечеловеческое лицо, рефлекторно начав отползать прочь и неуклюже вскочив на ноги, Мойра сорвалась с места и побежала в лес. Она слишком поздно осознала, что снова оставила рюкзак. На этот раз прекрасно понимая, что ей необходима вода. Она остановилась и оглянулась. Никто за ней не гнался, хотя она убежала недалеко. Мойра отступила на несколько шагов и выглянула из-за деревьев. Она могла видеть их, приматов, и слышать.
Мойре показалось, что это те же самые аборигены, которых она видела накануне. Один повыше, другой пониже, и они стояли над ее рюкзаком, рыча и огрызаясь друг на друга. Тот, что покрупнее, выглядел взбешенным, но вроде ничего не предвещало драки, поэтому несмотря на рычания и фырчания Мойра поняла, что они, скорее всего, разговаривают друг с другом. Или общаются. Вероятно, это был не иностранный язык, а тот же уровень общения, что и у большинства животных, например лай или щебетание. Она почти ничего не слышала и все же не могла уловить ничего похожего на слова, лишь непрерывный поток рокота и ворчания.