В комнате повисло молчание. Глухо, как барабан жреца, стучало сердце.
— Что ж, я могу помочь… — маг встал, прошелся по комнате, словно решаясь на что-то. — Но ты говоришь о предательстве не вождей, не законов — а всех, кто на тебя полагается. Твоей матери, твоих друзей…
Темнота за окном вновь взорвалась приступом смеха.
— Мать… поймет, — солгал юноша. — Друзья… У меня нет таких, ради кого бы я возвращался.
— Хорошо, — маг решился, закусил губу. — Но мне понадобится твоя помощь.
Медленно, словно не веря в свою удачу, Дирк кивнул.
Он думал, предавать будет сложнее всего. Куда труднее оказалось жить с уже совершенным предательством. Видеть Даккана — довольного, как сытый медведь, слушать, как другие прочат юноше победы в рядах воинов клана. Казалось, быть предателем — все равно что быть пауком: плести одновременно и лабиринт, и ловушку.
В тот день наконец развиднелось — впервые с тех пор, как они покинули горы. Потому-то они и увидели гонцов издали: солнце блестело на оружии и символах клана.
Юноша принимал участие в сборах и теперь замер, глядя на приближающихся гонцов, как на вестников смерти. Их было двое, на случай, если один упадет и отстанет — два бегуна в белом мехе. Белый мех, знак беды…
Один из них был из другого клана — еще худший знак — упав на колени и тяжело хватая ртом воздух, он просто протянул зашитый в кожу пакет. Дирк стоял, не в силах оторвать от него взгляда, пока Даккан не сказал негромко:
— Бери, Дирк, это тебе.
Упрямые нитки никак не хотели рваться и пальцы дрожали, а завернутый в кожу сверток едва не выпал из рук. Развернув, юноша пробежал глазами в спешке нацарапанные матерью строки.
— Война, — тихо сказал он. — Война с магией…
Мокрый северный ветер рванулся ему в лицо и обжег холодом щеки.
— И что теперь? — брови чародея поднялись. — Я поставил в известность своих коллег, они ждут тебя. Ты нужен им так же, как и они тебе.
Скольких трудов стоило Дирку убедить Даккана, что нужно сообщить весть южанам! В конце концов, они были соседями, они должны знать, что на их рубежах началась война. И теперь южный посол не скрывал раздражения:
— Мы должны ехать сегодня же!
— Но я не могу! В моем доме убивают таких же, как я.
— Эта не твоя война. Ты поможешь им только если выучишься сам и принесешь магию в горы.
— Как раз это — моя война! — почти выкрикнул Дирк. — Тот, кто поднял мятеж, решился на то, чего не смог я. Я обязан вернуться!
— Чтобы помочь несчастному? Ты загубишь и его, и свою жизнь.
— Ты не понимаешь! Это не охота за отступником, это война. В которую сочли нужным втянуться другие кланы, и мой в том числе. Они так боятся, что на время смогли примириться друг с другом…