Проблема в том, что если я «признаюсь» ему в любви… то фактически дам зеленый свет продолжать то, чего ему явно сильно хочется. И без отмазок вроде «поиска меток».
Рука рядом с моей головой слегка шевельнулась, я вздрогнула и даже слегка подпрыгнула от неожиданности, отчего мимолетно коснулась бедрами его паха.
Краска залила мои щеки, когда поняла, что он… он…
Боже, какой адский у него стояк! И как мне ему признаваться, такому?
Я со страхом посмотрела Гордееву в лицо – глаза его горели золотисто-фиолетовым цветом, скулы потемнели и как-то странно заострились, а с правой стороны снова проступил узор, напоминающий змеиную кожу.
И тут только до меня дошло. Он ведь действительно не человек! Это не ложь, не бред, ни я, ни он не сошли с ума! И смеяться случайному совпадению между университетской кличкой и тем, что ректор – существо, имеющее родство с мифологической крылатой змеей – несусветная глупость!
Нечему тут смеяться – хотя бы потому, что, по всей видимости, он действительно может причинить мне вред этими своими ужасными глазами!
И еще я поняла, что из двух зол мне придется выбрать меньшее. А «меньшее», если его можно так назвать, упирается сейчас мне в бедро, ожидая того самого зеленого света.
Я шумно сглотнула.
– Понимаете… Вы мне… нравитесь, Демьян Олегович… очень… И я просто… просто… не удержалась сегодня…
Не веря, что вообще это всё говорю, я медленно подняла руку и поднесла к его лицу, неожиданно страстно желая дотронуться до этой гладкой блестящей чешуи, понять, настоящая ли она или иллюзия, как и эмоции, которые он навевает.
– Никитина… – предупреждающий тон останавливал меня, но больше ничего.
И я дотронулась – провела подушечками пальцев вдоль странного золотисто-пятнистого узора – от скулы к губам, поражаясь, насколько эта часть кожи не похожа на всё, что я когда-либо осязала под своими пальцами…
И только когда я осмелела и спустилась вдоль его щеки к губам – таким же восхитительно-красивым, как и всегда, я вдруг поняла, какую ошибку только что совершила. Ведь если он чувствует правду, то догадается, что я лгу! Прямо сейчас догадается, пока я тут распинаюсь и играю влюбленную по уши!
Я замерла, словно мышь перед удавом, готовясь к худшему и боясь отвести взгляд от его глаз… которые уже снова начали менять цвет, темнея с каждой секундой!
Черт, это не может быть хорошо! Глаза не темнеют, если человек доволен… Хотя откуда мне знать, из-за чего они темнеют у Василиска?!
С секунду он смотрел на меня, не моргая – точь в точь как удав! Потом медленно-медленно его рот растянулся в ухмылке – хищной и плотоядной, обнажающей до странности острые клыки.