- Он такой учтивый, Виоль! И обходительный!
- И красивый!
- И дом у вас такой замечательный!
Мне было приятно слушать это, и я с улыбкой смотрела на мужа, который и не подозревал, какую бурю восторгов вызвал. Еще я думала, что моя тётушка – самая хитрая тётушка на свете. Она рассчитывает, что Рейнар сдержит своё обещание, я поплачу, поскучаю – и вернусь под её крылышко, к привычной жизни…
Ах, тётя! Ваша хитрость пропала даром!
И в то же время, я не могла сердиться на тётю и дядю. Они защищали меня. Как могли, как считали правильным. Я была уверена, что они уважали Рейнара, но… Скоро я расскажу им обо всём, что произошло между мною и сартенским палачом, и тогда они его полюбят. Просто полюбят, потому что поймут, что лишь этот человек мог сделать и сделал меня счастливой. А когда появится ребенок…
Спустившись с холма, мы с Рейнаром долго стояли, держась за руки, и глядя, как Лиз и Анна удаляются по направлению к городу. Дорога была пустынной, девушкам ничего не угрожало, но меня порадовала такая забота мужа. Если он так внимателен к чужим, то ко мне будет внимательнее в сто раз.
- Ты им так понравился, что я чуть не начала ревновать, - шутливо сказала я, когда мы пошли обратно к дому.
- Тебе никогда не придется ревновать, - ответил Рейнар, ласково пожав мою руку. – Я никогда не дам тебе повода. Я люблю только тебя и хочу быть только с тобой.
- Очень на это рассчитываю, - подхватила я.
- Но я сожалею…
- О чем? – я настороженно посмотрела на него. О чем это он решил сожалеть в такой приятный день?
- Мне жаль, что ты не живешь жизнью, которой достойна. И лишена многого.
С моей души словно свалился огромный камень, и я приникла к мужу, уткнувшись лицом в его камзол и стараясь не смеяться. Благородство этого человека и в самом деле было беспредельным.
- Чего же я достойна? – поддразнила я его, лукаво глядя снизу вверх.
- Ты достойна быть осыпанной драгоценностями с головы до ног.
- Ты подарил мне чудесное кольцо с аметистом, - напомнила я.
- Но тебе некуда его надеть.
Он был искренне огорчен, и на пороге нашего дома я остановила мужа и сняла с его головы черную ленту, разгладив морщинку между бровей пальцем.
- Летом – конечно, некуда, - сказала я, убежденная в своей правоте. – Но осенью театры начнут представлять, и мы обязательно посетим театр. Ты ведь никогда не был в театре?
Рейнар отрицательно покачал головой.
- Тебе понравится. А я буду невероятно счастлива. Знаешь, почему?
- Почему же? – спросил, обнимая меня за талию и притягивая к себе.
- Ты не представляешь, как я мечтаю показать тебе мир, которого ты был столько времени лишен. Но не жалей себя, - я погрозила ему пальцем. – Во многом ты виноват сам. Смотри, эти юные форкаты пришли – и не умерли от страха. Ты произвел на них хорошее впечатление. А на рынок мы уже давно ходим, и всё прекрасно. Пройдет немного времени, и никто не посмеет отнестись к нашей семье пренебрежительно.