- Виоль, тебе кто-нибудь говорил, что ты – чудо? – он подхватил меня на руки и понес вверх по лестнице, в спальню. – Вернее, ты – самое чудесное чудо на свете.
- Конечно, - мурлыкнула я, склонив голову ему на плечо, - мне говорят об этом каждый день.
Прошло еще несколько спокойных и счастливых дней, и меня навестила тётушка. Рейнара как раз не было дома, и я втайне этому порадовалась. Мне хотелось поговорить с тётей Аликс наедине.
Она принесла мне нитки, батист и шелк для рукоделия, и небольшое зеркало, чтобы поставить на туалетный столик.
- Я купила, что тебе может понадобиться, - сказала она, расцеловав меня в щёки, - но твоему мужу придется взять коляску и привезти вещи. На холм коляска не проедет, а носить всё туда-сюда – работа для мужчин, а не для нас с тобой.
- Мы приедем вместе, - пообещала я, провожая её в столовую и заваривая чай. – Завтра или послезавтра. Как хорошо, что ты принесла мне батист и нитки…
- Самого лучшего качества, - важно похвалилась тётя. – Мы ездили с Клодом на источники, там чудесные ткачихи. Я ещё и кружев купила, потом заберешь. Тонкие – как паутинка! Ткань так приятно ложится на кожу – как раз, чтобы сшить нижнюю рубашку…
- Нет, я сошью кое-что другое, - сказала я весело.
- Что же? – спросила тётя, любуясь тонким рисунком на чайной чашке.
- Всё, что нужно ребёнку, - ответила я, пододвигая сахарницу. – Этот батист прекрасно подойдёт. А крестильную рубашечку всю украшу кружевами…
Дзинь!
Ложечка вылетела из руки тёти и ударилась о блюдце, а сама тётушка смотрела на меня с таким ужасом, что я немедленно рассердилась, хотя собиралась хранить спокойствие.
- Нет, пока я не беременна, - сказала я строго. – Но надеюсь, что это очень скоро произойдёт. Потому что наш с Рейнаром брак стал настоящим браком. И не надо было потакать моему мужу в его ненужном благородстве. Ах, тётя, тётя! Зачем вы сговорились за моей спиной?
- Виоль… - пробормотала тётя и побледнела, выдав себя с головой.
- Понимаю, вы действовали из лучших побуждений, - продолжала я, - но как же вы обидели меня… Обидели недоверием, сомнением в моих чувствах. Я уже молчу о том, что вы посчитали ничем чувства Рейнара. Разве он заслужил быть ширмой? Почему вы о нём такого низкого мнения, тётя Аликс? Почему вы считаете, что его невозможно полюбить? Я думала, вы судите людей справедливо, свободны от предрассудков и…
- Ах, Виоль!.. – тётя всхлипнула и уткнулась в платочек, и при виде её слёз мой гнев сразу утих.
- Успокойтесь, тётушка, - я обняла её и прижалась щекой к плечу, как в те дни, когда мы не знали – будет жить дядя Клод или нет, - зачем плакать? Посмотрите, я счастлива. Вы не верите? Но разве форката Сегюр и форката Теннер не рассказали вам об этом?