Губы его горестно искривились, а сам он изображал скорбное раскаяние.
- Это низко! Низко и недостойно благородного человека! – продолжала я. – Недостойно мужчины!
- Сожалею, форката, – произнес он так высокомерно, что у меня рука зачесалась наградить его еще одной пощечиной. – Я не должен был так поступать, но вы слишком жестоко играли моим сердцем…
Он считал меня виноватой в том, что совершил?!
- Не из-за меня, а по вашей милости пострадал невиновный человек! – бросила я ему в лицо.
- О ком это вы говорите? – спросил он с сарказмом, чем еще больше вывел меня из себя.
- О мастере Рейнаре, - сказала я, еле сдерживая гнев.
- Значит, себя вы пострадавшей не считаете, форката Виоль. А ведь я пришел, чтобы предложить вам путь к спасению.
Я тут же остыла, с надеждой уставившись на него.
Предложит спасение?..
Раскаялся и решил забрать донос, признав, что оболгал меня и сартенского палача? Но почему тогда пришел сюда, а не к королевскому дознавателю?..
- Форката Виоль, - сказал Элайдж торжественно. – Чтобы уверить вас в искренности моих чувств и принести извинения за мое недостойное поведение, я прошу оказать мне честь и стать…
- Замолчите! – крикнула я шепотом, понимая, что чуда не произойдет.
- …моей женой.
- Вон! – я сама, не дожидаясь слуг, распахнула двери, указывая Сморрету на улицу.
- Вы не поняли?! – торжественное высокомерие сползло с него, как маска. – Я предлагаю вам замужество! Тогда никто не посмеет упрекнуть вас. Я буду защищать вас, заботиться…
- Позаботьтесь о том, где бы раздобыть хоть каплю совести! – подтолкнув его в плечо, я выставила гостя на крыльцо и захлопнула дверь, привалившись к ней спиной, для верности.
- Виоль? – позвала меня тётя. – Будь добра, принеси мне книгу, Клод хочет, чтобы я ему почитала.
- Сейчас, тётя, - ответила я, понадеявшись, что больше в нашем доме не будет таких неприятных посетителей, как Элайдж Сморрет.
Но в полдень к нам явился особый гость.
Фьер Ламартеш собственной персоной. О его приходе Дебора сообщила, когда он только-только открывал калитку, заходя во двор дома. Служанка примчалась к нам с тетей с выпученными от страха глазами, а когда мы выглянули в окно, то увидели, что почти вся улица собралась за нашим забором – указывая на наш дом и что-то горячо обсуждая.
- Виоль, только спокойно, - приказала тётя и воинственно поправила чепец.
Но она волновалась. Я заметила, как дрожали ее руки. Сама я тоже чувствовала себя не лучше, но в отличие от тёти, просто рвалась поговорить с королевским дознавателем, чтобы выяснить – неужели правда, что мастер Рейнар арестован?!