— Что ты здесь делаешь?
Губы Скотта изгибаются в улыбке — моей любимой улыбке, которая показывает ямочки на щеках и заставляет его глаза сиять от счастья.
— Я здесь, чтобы увидеть нашего ребенка. Я бы ни за что на свете не пропустил это событие.
— Но я думала...
Скотт сокращает расстояние между нами и обхватывает ладонями мои щеки, прижимаясь лбом к моему лбу. Он нежно целует меня в губы, а потом отстраняется, чтобы посмотреть в глаза.
— Ты ошиблась, красавица. Я чертовски счастлив, что мы создали этого маленького человечка. Знаю, что все между нами складывалось непросто, и сожалею об этом сильнее, чем могу выразить. Единственное, чего я хочу больше, чем вернуть тебя в наш дом и в мои объятия — это нашего ребенка.
Скотт обхватывает мой живот руками, и мои дурацкие гормоны заставляют меня разрыдаться.
— Не плачь, красавица. Когда я вижу, как ты расстроена меня это убивает.
Я качаю головой, потому что это не слезы печали — это слезы счастья. Я обнимаю Скотта и удовлетворенно вздыхаю, когда его губы встречаются с моими. Чувство правильности происходящего почти переполняет меня, и чувствую, что могу дышать впервые за несколько недель.
Доктор Лавлейс откашливается, и я краснею от того, как бросилась в объятия Скотта прямо перед ним. Честно говоря, я совершенно забыла, что мы не одни. Скотт улыбается мне и проводит пальцами по моей раскрасневшейся щеке.
— Я люблю тебя.
Мне не нужно видеть свое отражение, чтобы понять, что моя улыбка просто сияет.
— Я тоже тебя люблю.
— Вы готовы увидеть вашего ребенка? — спрашивает доктор Лавлейс.
Глава 16
Скотт
Меня все еще шатает, когда я помогаю Мэллори собирать вещи у Зака. Дочь. У меня будет дочь. Я не слишком мужественен, чтобы признать, что пролил пару слез, когда увидел нашу маленькую девочку на мониторе. Ее сильное сердцебиение наполнило комнату, и этот гулкий звук был лучшим, что я когда-либо слышал в своей жизни.
Люди говорят, что отцы не привязываются к своим детям, пока они не родятся, и я скажу — это чушь, потому что с первого момента, как увидел ее, я привязался. Весь мой мир перевернулся, и она стала для меня самой большой ценностью в мире. Она и ее прекрасная мать — моя жизнь.
Зак приходит с новыми коробками.
— Я рад, что вы снова вместе, ребята, но без вас здесь будет ужасно тихо.
— Ты всегда можешь найти себе другую соседку, — предлагает Мэллори. — Или ты мог бы пригласить сюда своего сверхсекретного дружка.
— Как ты... — заикается Зак.
Мэллори откидывает голову назад и смеется — первый настоящий смех, который я не слышал так давно, что и не помню.