Весенний день клонился к концу. На предместья Галича спустились сумерки. По наезженной колее группа всадников выехала на берег Десны. Заговорщики ехали одни, без слуг и охраны. Сейчас им были не нужны лишние уши. Всадники проехали краем деревни, сопровождаемые злобным собачьим лаем, и направили своих коней по широкому лугу. Через некоторое время, миновав пологий холм, они увидели несколько добротных строений, укрытых за высоким частоколом. Миновав деревянный мост, заговорщики подъехали к запертым воротам. Один из них постучал рукоятью плети.
– Кто там шумит по ночам?! – раздался из-за ворот недовольный голос.
– Дунай… – назвал пароль, стучавший в ворота.
– Десна, – послышался отзыв, и дубовые створки приоткрылись, пропуская прибывших.
Всадники спешились, и ведя коней в поводу друг за другом, вошли во двор. Там их встретила вооруженная охрана. Бояре передали коней дворовым холопам, и направились к большому двухэтажному дому. Дверь на крыльцо распахнулась. Слуга с поклоном встретил гостей и провел их в горницу.
Развернув плечи, поглаживая бороду, Боярин Давид Олегович Лучин и его спутники, прошествовали к столу, за которым уже собралась городская знать.
– Здравия, почтеннейшие, и долгих Вам лет жизни. – пробасил Лучин.
– И тебе здравия, уважаемый Давид Олегович, – ответил на правах хозяина боярин Колычев, – проходи, садись за стол. Отведай, чем бог послал.
Лучин грузно опустился на скамью, взял со стола кубок с вином, и осушил его до дна.
– Ну что же, – продолжил Колычев, – теперь все в сборе. Тогда начнем.
Он достал из сундука свиток, привезенный австрийским посланником, и положил его на стол.
– Тут, – сказал он, похлопав по свитку, – заверенное австрийским королем Фридрихом, обещание князя Даниила, вернуть Галичской знати былые свободы и привилегии. Нам нужно только изгнать ненавистного княжича Андрея Мстиславовича…
– Трудное это дело, – важно молвил, боярин Лучин, – сейчас уже не то время. Народное вече не соберешь, а сам по добру по здорову не уйдет.
Собравшиеся бояре согласно закивали.
– Ну в таком случае, – опять сказал Колычев, – надобно его лишить жизни. Это нам не впервой…
– Не дело вы задумали, – вступил в разговор боярин Лыков, – а ну ежели заговор наш раскроется? Или дело не выгорит? Да нас всех на воротах повесят, как два года назад бутовщиков.
– Хитер ты, Тимофей Васильевич, – усмехнулся Колычев, – и осторожен. Что же нам теперь под Киевской пятой всю жизнь прогибаться?!