— Всё не так. Это они потом сами дополнили. Чтобы интересно было. Там вообще-то про любовь. И про то, что человек оказался заперт внутри себя. И про внутреннюю боль тоже. Что всё зло от этого. Так я поняла эту песню.
— Ты всё круто поняла, — сказал он серьёзно. — Вообще-то я её про себя писал. Про свои чувства, загоны и очередные гребаные попытки справиться со всем этим дерьмом. Но то, что они всё переиграли в трэшак — даже хорошо. К чему эта долбанная лирика? Не думаю, что наши фанаты ждут от нас ангста и страдашек. Мы должны быть жёсткие, агрессивные и опасные, как Тиль в свои лучшие годы. Девчонки же любят жёстких парней?
Я пожала плечами. Он вытащил пачку сигарет, зажигалку и, закинув ногу на ногу, с картинным видом закурил.
— Там сейчас сцена со мной должна быть, а я тут с тобой сижу. Нормально, да? — он чуть отклонился назад и прошелся по мне взглядом сверху вниз. — Ты миленькая. Хочешь трахнемся? Чернецкому всё равно сейчас не до тебя. Уж если Касторка за кого взялась, то это наверняка. Та ещё нимфоманка.
Такой внутренней паники я не испытывала со школы. Дело было не столько в пошлостях, которые он говорил, мои одноклассники частенько выдавали нечто подобное, хуже всего было то, что я так и не научилась правильно на это реагировать. Нагрубить и послать не позволяло воспитание, перевести в шутку не умела, и пока соображала, что ответить, терялась, давая повод для насмешек и продолжения подобных разговоров.
— Мне понравилось про колючую проволоку терпения, — переключилась я на песню. — Очень глубокая мысль. И правдивая.
— А, эта… — небрежно протянул он. — Если честно, я её в интернете стырил.
Маленькие черные муравьи проложили между камнями брусчатки дорожку и весело бежали друг за другом. До тех пор, пока мы сюда не пришли, их жизнь была легка и упорядочена, а теперь в любой момент кто-то из нас мог бездумно наступить на них и уничтожить. Но они об этом не знали и продолжали своё спокойное, размеренное существование.
Закинув руку на спинку лавочки, Нильс продолжал разглядывать меня с неприятной настойчивостью.
— Ну, так что? Давай, решайся, а то я сейчас уйду и второго шанса не дам. Зато потом будет, чем в школе похвастаться. Я даже тебя на фотке могу отметить, если хорошо попросишь. А Чернецкий что? Его же никто не знает. Так… Ноунейм. Костров с ним носится из-за бабок. А по сути он — пустышка. Его даже в Тик-Токе нет, а инсту Полина за него ведет.
— Артёму не нужна шумиха. У него уже это в жизни было и ему не понравилось. Он просто настоящий музыкант. Прирожденный. Зачем ему Тик-Ток, если он слышит музыку мира?