По всей вероятности, он действительно был умным и сам писал эти их безумные песни.
— Ой, смотрите, звезда упала, — воскликнула Зоя. — Такая большая и долго летела. Интересно, если я загадаю, чтобы у всех было всё хорошо, это сбудется?
— Не сбудется, — сказал Макс. — Ты уже рассказала об этом. А о своих желаниях нельзя говорить вслух.
— Наоборот, — Зоя оживилась. — Мне сестра говорила, что свои желания нужно произносить утвердительно и вслух. Это называется аффирмация. Тогда, согласно закону притяжения, начинают создаваться обстоятельства, которые приближают тебя к желаемому.
— Говори не говори, — вздохнул Нильс, глядя на меня. — Желания без действий ничего не стоят.
— Это точно, — согласилась Зоя. — Я бы хотела ещё Дайкири, но его нет. И малины тоже.
— Возьми мой, — Макс протянул свой бокал.
— Спасибо! — она засмеялась. — Вот, что значит — произносить желания вслух.
А когда Макс передавал ей бокал, они снова посмотрели друг на друга так же, как днем в беседке, и мне стало неловко, будто я подсматриваю. Нильс тоже заметил это.
— Кажется, ты больше не грустишь.
Действительно, совсем недавний конфликт и ссоры отошли на второй план. Повсюду была лишь нежная, обволакивающая ночь и огромные спелые звёзды. Тысячи звёзд. Миллиарды. Сочные, сладкие, как малина, гроздья желаний.
В каждой клеточке тела разливалось тепло и блаженство. Двигаться не хотелось. Разговаривать тоже.
Зоя подула в трубочку на Макса, он подался к ней, и я поняла, что если он её сейчас поцелует, то она не будет против. Он тоже это понял.
Мне, конечно, не хотелось, чтобы Тифон убил Макса, но в этот момент они казались мне такими милыми и увлеченными друг другом, что зрители им совершенно точно нужны не были.
— Пойду поставлю чайник.
Я поднялась и почувствовала, что совершенно не ощущаю ног. Голова шла кругом. Ступени на крыльце показались бесконечными. А стоило войти в дом, как его пространство раздвинулось до невероятных, необъятных размеров.
До кухни шла вечность. Коридор тянулся, тянулся, никак не заканчиваясь. Но это не пугало. Напротив, я будто плыла в бескрайней реке времени мимо всего пустого, тщетного и обыденного. Плыла, наслаждаясь ходом самого течения, единственного имеющего хоть какое-то значение, движения.
Очень странное состояние и странный Дайкири, но поняла я это только когда стала доставать чашки. Встала на цыпочки, потянулась к полке, как вдруг мне на грудь с двух сторон, широко растопырив пальцы, легли две руки.
А поскольку в моём сознании всё происходило очень медленно, то Нильс развернул меня к себе без всякого труда.