— Головой ни обо что не билась?
— Не билась.
— Точно?
— Почему ты мне никогда не веришь?
— У меня иногда бывают обмороки, — призналась я. — Когда переживаю сильно. Но такого не было никогда.
Я почувствовала на щеках лёгкое дыхание, должно быть, женщина заглядывала мне в глаза.
— Надо же было амавроз словить. Я только слышала, что такое бывает. Так, Саш, веди её в изолятор. Там свежо. Пусть полежит. Успокоится. Приду — укол сделаю.
— Может, ты её сама отведешь?
— Нужно неотложку дождаться. Представляю, что будет, когда достанут из-под завала этого смертника. Сплошное мясо.
— Мама! — шикнула на неё Саша, помогая мне подняться. — Его зовут Артём.
Мы немного прошли по мягкой земле и выбрались на жаркий асфальт. Странные, неестественные ощущения, как будто играем в какую-то детскую игру. Ещё пара шагов и можно будет открывать глаза.
Скрипнула калитка. Одной рукой Саша обнимала меня за плечо, другой, направляя, придерживала за локоть.
Слева от нас очень громко играла музыка.
We found love…>[1]
Такая жизнерадостная, танцевальная песня из беспечных детских времен.
Мама была против МТV. Но ей нравилось, как я дурачусь перед телевизором. Она хлопала и смеялась. А я весело прыгала, размахивая руками и ногами. Во мне бурлило столько энергии, что ещё немного и выплеснется через край. Особенно по утрам.
Я была ещё только в первом классе, но уже знала, что такое love и чувствовала, что тоже очень-очень люблю всех и всё вокруг.
Теперь же я понимала английский намного лучше, и в «We found love in a hopeless place»>[2] обнаружился совсем другой смысл.
— Это в Пандоре, — заметив, что я прислушиваюсь, пояснила Саша. — Никто не выключил и дверь нараспашку.
Пандорой звали машину Артёма.
— Как же так произошло? Зачем он в корпус побежал? — Саша взволнованно выдохнула.
— Мы там от грозы спрятались, — с памятью, похоже, у меня проблем не было. — Дверь от сквозняка захлопнулась и выйти не получалось. Решили ждать, когда рассветёт.
Я замолчала, вспоминая прошлую ночь. Как жутко сверкали молнии в заброшенном кирпичном корпусе старого лагеря, как лило напропалую, как гулял по этажам завывающий ветер, и как потом, оказавшись запертыми в малюсенькой коморке чемоданной, мы заночевали на деревянных полках стеллажей для багажа.
— Утром пришёл мальчик Ваня, открыл меня и отвёл к тебе на крышу смотреть, как он будет ломать корпус экскаватором.
— Но почему тогда Артём был не с тобой?
Я пожала плечами. Я и сама толком ещё ничего не знала.
В изоляторе оказалось тихо и прохладно. Эхо от наших шагов гулко взлетело к потолку. Внутри никого не было. Пахло мокрыми полами и лекарствами.