Но самое лучшее знаешь, что? Попасть в больницу. Там хорошо. Лежи себе и лежи. Хочешь просто в потолок смотри, хочешь — стихи читай… И обед всегда по расписанию. Суп, пюре и компот.
— Какие ещё стихи? — мальчик, казалось, был зачарован.
— Да любые. Какие нравятся. Блока или Уитмана.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел её голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, — плакал ребенок
О том, что никто не придёт назад.
— А давай, вы меня заберёте? — неожиданно попросил мальчик.
— А давай, — всё ещё находясь под воздействием собственных слов, Амелин протянул ему ладонь.
— Хватит, — я решительно шлёпнула его по раскрытой руке. — Прекрати морочить ребёнку голову.
— Тебя родители обижают? — спросила я мальчика прямо.
— Отчим — тварь, а мать всегда за него. Бьёт ни за что. Орёт, кричит, оскорбляет, что я, типа, щенок и ничего в жизни не добьюсь.
— Хочешь, мы сходим с тобой в полицию? — предложила я. — И ты всё там расскажешь?
Амелин неодобрительно покосился на меня.
— Нет! Вы что! — громко воскликнул мальчик. — Только не в полицию. Отчим сам полицейский. Он там всех знает.
— У меня отчима не было, но после того, как соседи полицию вызывали, всегда было хуже, — сказал Амелин.
— Это точно. У нас соседи тоже вызывали, пока не узнали, что Лёня мент.
— Идём с нами, — Костик поднялся. — Я тебя научу, как не плакать.
— Правда? — мальчик обрадовался. — А вы вампиры или маньяки?
— Мы оборотни, — Амелин помахал маской. — Хочешь примкнуть к нашей стае?
Пришлось оттащить его в сторону силой.
— Зачем ты это говоришь?! Зачем обнадёживаешь? Мы же не можем взять его с собой.
— Почему не можем? — Костик захлопал глазами. — Честное слово, я всю жизнь мечтал, чтобы меня кто-нибудь забрал… Но никто не хотел…
— А знаешь, почему? Потому что нельзя просто так детей забирать с улицы!
— Никто не хотел, потому что люди равнодушные и злые. Пока не появилась ты, — тёплая, обезоруживающая улыбка должна была заставить меня смягчиться, но у него ничего не вышло.
— Ты понятия не имеешь, кто он такой, и что на самом деле с ним случилось. Может, он специально тут сидит, чтобы втираться в доверие жалостливым прохожим.
— Зачем? — искренне удивился Амелин.
— Чтобы развести как-нибудь и кинуть потом.