А потом как-то разом хлынуло раздражение.
Тимуру надоели его собственные страдания.
Он как-то вдруг устал от рефлексий, размышлений, от жалости к себе и ненависти к себе.
Ему захотелось сбросить с себя всю эту историю, как деревья сбрасывают по осени листву.
Сколько можно.
Отец мертв, и мертвее уже не станет.
Надо просто забыть обо всем.
И — совершенно нелогично — Тимур позвонил Лизе.
— Говори быстрее, сейчас начнется, — торопливым шепотом ответила она.
— Что начнется?
— Свидание! — важно объявила она.
Ах да, Лиза же собиралась пойти замуж — за дровосека.
— Я согласен, — не менее важно объявил ей Тимур.
— Браво, — с одобрением проворковала она. — Я предчувствую за этой краткостью какую-то душераздирающую историю.
— Яблоко от яблони, может слышали про такое?
— Дружочек, да ты открыл в себе непознанные глубины.
— И по этому поводу я согласен с вами выпить.
— Что же, повод достойный, — без раздумий отозвалась она. — Ты пока езжай домой, поставь вино в холодильник, а мясо в духовку, а я пока быстренько отделаюсь от этого… Макара? Никиты? Неважно. Это в любом случае ненадолго.
— Уверены?
— Ты как раз успеешь накрыть на стол. Малыш…
— Называйте меня по имени, пожалуйста.
— Как скажешь, зайчонок. Только давай сегодня без этих твоих закидонов с раздельным приемом пищи. Одинокий голубь на карнизе за окном, ну и всё в этом роде. Разделим трапезу, как и полагается двум закоренелым неудачникам вроде нас.
— Вы, кажется, торопились. Макар или Никита.
— Ах да. Я предпочитаю говядину.
Лиза, действительно, примчалась со скоростью ведьмы на помеле.
— Какое волнующее событие, — с порога заявила она, — увядшее дерево дало кислый плод, крепость дрогнула под напором солдат, река изменила свое русло!
Кажется, у неё было прекрасное настроение.
— Прежде, чем называть мой плод кислым, — забирая у неё пакеты, посоветовал Тимур, — вы лучше попробуйте, какая получилась паста.
— То есть, макароны? — бодро уточнила она. — Макароны очень благодатно сказываются на моих плодородных бедрах.
— Бедра плодородными не бывают.
— Ха!
Он заглянул в пакет.
Там был огромный торт.
— Да уж, — покачал головой Тимур, — вы настроены решительно.
— Не то слово, дружок.
Устраиваясь на барном стуле, она поерзала, поругалась, пожаловалась на неудобство конструкций, потом наконец успокоилась и обратила на Тимура густо подведенные очи.
Не слишком плодородная грудь так и норовила выскочить на свободу из слишком открытой кофты. Длинные сережки касались загорелой кожи плеча.
— Как ваше свидание? — накрывая на стол, спросил Тимур.
— На бегу, солнышко. Мы поняли, что не подходим друг другу на первом глотке кофе.