Зачем? Потому что Лиза его об этом попросила.
Простой вопрос, простой ответ, но сложно было всё вокруг.
Что скажет мама, если узнает об этом сумасшествии?
Кем назовет его Инга?
Можно ли было считать все происходящее чем-то, что происходит с психически здоровыми людьми?
Он купил ей дыню.
Лиза открыла дверь и искренне удивилась.
— Ты действительно сходил в магазин? — спросила она, разглядывая Тимура с двумя пакетами в руках и дыней под мышкой. — Зачем?
— Я могу войти? — терпеливо спросил Тимур.
Лиза посторонилась и пошла за ним на кухню, преследуя странными и назойливыми взглядами.
— Перестаньте на меня таращиться, — доставая продукты, попросил Тимур.
— Я была уверена, что ты разозлился и ушел. И что мне придется приложить множество усилий, чтобы ты начал разговаривать со мной заново.
— Зачем вам это нужно — чтобы я с вами разговаривал?
Лиза потыкала пальцем в упаковку стейков.
— У тебя совершенно пустой холодильник, — припомнила она. — Откуда тебе вообще знать, что такое продукты?
— Вы появились в моей жизни после похорон, и даже шантажировали меня, требуя… чего там? Воспоминаний о нем? Утешения? Понимания?
— Ну у тебя и память, — восхитилась Лиза, вскрывая упаковку с сырными шариками.
— Не лапайте, — возмутился Тимур, — это для салата.
Она демонстративно закинула в себя моцареллу.
— У нас будет салат?
Тимур отодвинул кресло на колесиках, в котором сидела Лиза, подальше от стола. Она засмеялась и он, склонившись над её смехом, близко заглянул в это запрокинутое кверху лицо.
Тонкая ниточка белесого шрама сложилась в единое целое, когда Лиза перестала улыбаться. Бесцветные ресницы, выцветшие глаза с ржавыми крапинками на радужке, легкая паутинка первых морщинок в уголках глаз.
Смех слетел с её лица легко, как будто его там никогда и не было. Как будто он приходил украдкой, не имея никакого права касаться этих глаз и губ. Скорбь снова выглянула наружу, безжалостная в своем абсолютном обладании этой женщиной.
Лиза подняла свои крупные, неподходящие её тонким запястьям, ладони и сжала предплечья Тимура.
— Ты мне все еще нужен, — сказала она, — ты все еще часть его. Мне по-прежнему становится легче, когда я смотрю на тебя. Как будто он не умер навсегда. Не совсем умер. Потерпи еще какое-то время, пожалуйста.
Его снова затошнило.
Тимур больше не мог видеть этого горя, которое окружало его повсюду.
Страдающие, несчастные женщины, тоскующие по одному-единственному старому мерзавцу.
Наверное, всё это отчетливо проступило в его взгляде, потому что Лиза стремительно потянулась вверх и закрыла его глаза ладонью.