— Привет, — сказала она, пытаясь поймать его взгляд. У Лизы почему-то было мокрое лицо и смешная шапочка.
Он попытался ответить, но не вспомнил, как это делается.
— Да лежи ты спокойно, — с досадой сказала она. — Мне вообще здесь нельзя быть, это же реанимация! Бабушка лежит этажом ниже, вот дела! От хромого к убогому бегаю, — она засмеялась и заплакала одновременно, а потом на космическом корабле погасили свет, и Тимур с облегчением заснул.
Были врачи, и полиция, но просто для проформы, потому что Тимура ранили прямиком под камерой наблюдения банка. И он ничего не хотел об этом знать, потому что всё время ждал Лизу, а Лиза всё время не приходила.
Приходила Инга, долго ругалась.
Приходила мама, долго молчала.
Что-то витало в воздухе, но у Тимура не было сил выяснять, что.
Он звонил и писал Лизе, но её телефон был выключен.
Зато Анфиса взяла трубку.
— Ну что, мой раненый воин, — сказала она довольно бодро, — лежишь?
— Лежу.
— А я уже на костылях шкандыбаю, — похвасталась она.
— Тогда шкандыбайте на этаж выше, — пригласил её Тимур.
— А и прошкандыбаю, — охотно откликнулась она.
И она действительно пришла совсем скоро — часа через два.
— Ждала, пока Лиза пойдет в магазин, — сказала она, с трудом перемещаясь на своих костылях.
— Как она?
— Терзается. Собирается догрызть себя до состояния скелета, совсем есть перестала.
— А со мной почему не разговаривает?
Опираясь на медсестру, Анфиса села на стул и прислонила костыли к его тумбочке.
— А ты еще не знаешь? — спросила она.
У неё были такие старые, такие усталые глаза, что Тимуру действительно стало страшно.
— Она это сделала, да? — только и спросил он.
— Да, сделала. И уже призналась. Моя дочь, Наталья Скамьина, убила Руслана.
— А чего вы еще хотели? — сердито спросил её Тимур. — Вы же однажды спустили своей дочери с рук убийство. С чего бы ей не убить кого-то снова? Жаль, на этот раз Лизу не удалось в тюрьму посадить. Было бы комбо.
Анфиса промолчала, продолжая разглядывать Тимура.
Наверное, он давно все понял про отца, потому что сейчас не ощущал злости или боли, а только очень волновался за Лизу.
Из-под этих руин она уже может не выбраться.
Кто бы выбрался.
— Попросите её подняться ко мне, — попросил он, — пожалуйста.
Анфиса кивнула.
Позвонила Нинель.
— Мой дорогой мальчик, — сказала фотограф, далекая от всех драм, — я тут подумала, а не устроить ли мне выставку с фотографиями твоего отца.
— Теми самыми, из журнала для взрослых?
— Возможно, отчасти, — лукаво отозвалась Нинель.
— Почему бы и нет, — неожиданно для самого себя поддержал её Тимур. — Мой отец был бабником и напыщенным павлином, но он умер из-за любви. Это так странно, правда?