Разумеется, одного лишь материалистического мировоззрения для подлинного преодоления юнгизма недостаточно, а вот со всесторонним анализом исторических фактов (не менее необходимым для окончательной демистификации аналитической психологии) у советской науки были весьма существенные затруднения. У той же Л. Левчук можно обнаружить ряд новых примеров явления, которое в начале этой главы я обозначил как «недостаточное внимание к историческим деталям». Например, в рассмотренной только что работе Левчук [23, с. 135] утверждается, что интуитивизм французского философа Анри Бергсона является развитием идей Юнга относительно интуиции, в то время как в специальном исследовании на эту тему убедительно доказывается, что все было как раз наоборот: «...аналитическая психология испытала на себе влияние со стороны бергсоновской мысли» [93, р. 649]. Так или иначе, даже с учетом подобных исторических неточностей, работа Л. Левчук остается, на мой взгляд, исключительно ценным вкладом в формирование в Украине подлинно академического отношения к Юнгу.
К сожалению, почин Л. Левчук не был поддержан. Напротив, первые шаги по освоению юнговского наследия в независимой Украине начала 90–х были, как мне кажется, серьезно омрачены массовым бегством от материализма, начавшимся сразу же с падением коммунистического режима. Самым ранним и особенно выразительным примером такого рода поиска «новых путей» может служить деятельность почитателей юнгианства из Харькова. Речь идет о доценте Харьковского государственного университета Ленине Ивановне Бондаренко и группе ее учеников. Кроме хрестоматии по истории психоанализа в Украине (к которой я не раз обращался на предыдущих страницах), Л.И. Бондаренко (в соавторстве со своими учениками А. Баженовым и С. Таглиным) еще в 1991 г. выпустила сборник переводов психоаналитических текстов, среди которых было и несколько впервые переведенных на русский язык работ К.–Г. Юнга [6]. Безусловно, один уже факт обнародования целого ряда забытых или вовсе неизвестных материалов по истории психоанализа вызывает у меня лично глубокое уважение. Более того, в первой половине 90–х все, что делали представители этой группы, вызывало у меня самый искренний восторг. Тем не менее, ретроспективный анализ деятельности юнгианцев из Харькова (производимый, кстати, на основании материалов, предоставленных мне самой Л.И. Бондаренко, за что я ей, конечно же, безмерно благодарен) вызывает у меня достаточно смешанные чувства.
Первая же публикация этих украинских юнгианцев, осуществленная вскоре после обретения страной независимости, точно указывает направление новомодных «антиматериалистических» поисков — «духовность». Тезисы доклада, подготовленного