Расколдовывая Юнга: от апологетики к критике (Менжулин) - страница 39

Разу­меется, если принять тезис о том, что психическая реальность существует вне времени и пространства (а именно на этом настаивал Юнг в рассматривавшейся выше лекции для чле­нов «Зофингии»), то для создания обширного научного труда вполне достаточно и знакомства с несколькими письмами, на­писанными этой женщиной (мисс Фрэнк Миллер) Теодору Флурнуа и опубликованными им в 1906 г. Все остальное мо­жет быть считано с вечного информационного сервера под на­званием «универсальная душа» или, например, «коллективное бессознательное». Науке, даже в наши дни, такого рода сред­ства коммуникации, увы, все еще недоступны, зато столь почи­тавшиеся Юнгом спириты и телепаты владеют ими сыздавна.

Кроме того, как отмечает Элленбергер, книга весьма тяжела для чтения: «Ее немецкий оригинал перегружен непереведенными латинскими, греческими, английскими и французскими цитатами... На читателя обрушивается лавина ссылок на Биб­лию, Упанишады и другие священные книги; на эпос о Гильгамеше и на «Одиссею»; на поэтов и философов (особенно на Гете и Ницше); на археологов, лингвистов и историков рели­гии; на Крейцера, Штейнталя и прочих исследователей мифоло­гии, не говоря уже о современных Юнгу психологах, психиатрах и психоаналитиках. Утопая в этом обилии материала, чита­тель постоянно страшится потерять нить повествования, но время от времени его все же возвращают к мисс Миллер...» [80, р. 696]. Как при этом не вспомнить, что в «Воспоминаниях, сно­видениях, размышлениях» Юнг сам обвинял врачей клиники Бургхёльцли под руководством Ойгена Блейлера в отсутствии «интереса к психологии больного»?!

На элленбергеровской интерпретации загадочных трансфор­мационных процессов, происходивших с Юнгом после его раз­рыва с Фрейдом, мы остановимся подробнее в следующем раз­деле, а сейчас коснемся следующего эпохального труда основателя аналитической психологии, вышедшего в 1921 г. под названи­ем «Психологические типы». Как и во многих других случаях, при исследовании этого текста Элленбергера интересуют преж­де всего исторические параллели. Самая выразительная из них была обнаружена еще до него — историком Оливером Брехфельдом, отметившим поразительное сходство между юнговской концепцией «экстраверсия–интроверсия» и теорией француз­ского психолога Альфреда Бине о двух типах интеллектуальной установки. В «Открытии бессознательного» [80, pp. 702–703] Элленбергер приводит пространную выдержку из работы Брехфельда [55]: «В течение трех лет Бине проводил исследование двух своих дочерей Аманды и Маргариты, пользуясь при этом разнообразными психологическими тестами собственного изоб­ретения. Аманду он называл субъективистом, а Маргариту — объективистом. Предлагая обеим написать определенное коли­чество спонтанно пришедших в голову слов, Бине обнаружил, что Аманда склонна использовать более абстрактные слова, за­частую связанные с ее фантазиями и старыми воспоминания­ми; Маргарита же подбирала более конкретные, в большинстве своем относившиеся к существующим объектам и недавним воспоминаниям. Воображение Аманды отличалось более спонтанным характером, тогда как Маргарита обладала способнос­тью контролировать свои фантазии. Аманда также описывала объекты менее методично, чем ее сестра, четко регистрировав­шая положение того или иного объекта в пространстве. У Аман­ды доминировало спонтанное внимание, а внимание Маргариты было активным и направленным. Аманде лучше удавалось из­мерение временных интервалов, а Маргарите — пространствен­ных. Бине пришел к выводу, что существуют две различные установки разума, которые он назвал