(курсив мой. —
В.М.)» [63, р. 59].
Эта и ряд других семейных параллелей очень активно эксплуатируются Фрэнсисом Шаре и Ричаром Ноллом, в работах которых («Спиритуализм и основания психологии Юнга» и «Арийский Христос») дается весьма впечатляющее описание того, каким именно образом Юнг–младший последовал примеру старого Прейсверка, и того, как в конце концов его собственное общение с духами умерших вылилось в создание особой техники медиумических трансов, именуемой в юнгианских кругах «активным воображением».
«Творческая болезнь*
В своей книге «Человеческое, слишком человеческое» Фридрих Ницше писал: «Человек может как угодно далеко расширять свое познание, может казаться себе сколь угодно объективным; но единственная его выручка из всего этого есть только его собственная биография» [28, с. 458]. Элленбергер очень высоко ценил эту мысль, однако, в отличие от Ницше, адресовавшего свое суждение о глубокой биографической подоплеке интеллектуальных свершений главным образом философам, предпринял попытку проанализировать в аналогичном свете деятельность всех основных представителей динамической психиатрии. Например, прекрасный анализ личностного подтекста таких работ Фрейда, как «Толкование сновидений», «Психопатология обыденной жизни» и «Остроумие и его отношение к бессознательному», дается в той главе «Открытия бессознательного», которая посвящена непосредственно самому Фрейду. Альфреда Адлера в детстве очень мучил факт превосходства его старшего брата, что, как представляется Элленбергеру, нашло отражение в адлеровской теории «комплекса неполноценности». Пьер Жане в юности пережил сильнейший религиозный кризис, теоретическим преломлением которого, по мнению Элленбергера, явилось такое понятие научной психологии Жане, как «психастения». Анализируя девятую главу «Открытия бессознательного», мы уже сталкивались с подобными рассуждениями применительно к Юнгу и отметили, что в этом случае самым кардинальным биографическим фактом такого рода, с точки зрения Элленбергера, является состояние, названное им «творческой болезнью». В настоящий момент у нас есть возможность присмотреться к тому, каким образом происходило вызревание этой чрезвычайно важной концепции.
Началось все с изучения жизни и деятельности психиатров предыдущих столетий. В статье «Психиатрия и ее неизвестная история», написанной в 1961 г., Элленбергер рассказывает о том, как по мере все более глубокого ознакомления с сочинениями и биографическими описаниями этих пионеров психиатрической науки у него усиливалась уверенность в глубокой взаимосвязи между особенностями их жизненного пути и выдвигавшимися ими теориями. Оказалось, что нередки ситуации, когда «психиатру, лично переживавшему сильнейшие невротические симптомы, удавалось их в конце концов превозмочь, и результатом этой победы над собственной симптоматикой зачастую оказывался инсайт, составлявший впоследствии значительный вклад в психиатрическую науку» [74, р. 240].