Господи, но как этот Ромингер красиво едет. Просто летит над снегом. Ни одного неверного движения. И вот его уже не видно, только в воздухе тает сверкающая снежная пыль.
— На трассе он — бог, — мрачно уточнил Артур. — Вне — самовлюбленный интриган и бабник. А вот Пит Фортнер.
На трассе появился еще один лыжник.
— Я, пожалуй, и не запомню никого, кроме Макс, она единственная девушка.
— Она не единственная. Есть еще Клоэ Лариве.
— Ты вроде говорил, что вас пятеро?
— Оговорился. Клоэ у нас недавно. Она — подружка Ромингера. Не знаю, где она сегодня.
— Понятно, — Рене подготовилась к приземлению. — Слушай, а я же катаюсь хреново. Мне-то что делать? В сторонке стоять?
— Катайся, только осторожно. Есть другой склон на этой же канатке, он длиннее, но не такой крутой.
— Ну я посмотрю сначала, как вы катаетесь. Где она там, эта пологая трасса?
Через пять минут она оказалась на финише, подъехав по красной трассе. Артур ее ждал.
— Съехала? Руки-ноги целы? Ну, я наверх. Кстати, тут Регерс орет в динамик, особо не пугайся, он ругаться любит, а ты у нас девушка нежная и тонкая.
— Иди нафиг, — напутствовала Рене. Артур уехал вверх.
Регерс действительно ругался как сапожник, но, похоже, это никого не смущало, лыжники только посмеивались.
— Раффнер! Жопу когда подбирать на трамплине начнешь?!
Тони стащил очки и состроил гримасу.
— Браун, чучело! Это по-твоему группировка? Какого хрена раскрылся?!
Артур затормозил рядом с Рене и стряхнул с себя снег. Он упал на трассе, и Регерс ругался правильно.
Когда ехала Макс, динамик молчал, и только под конец выдал:
— Макс, все паршиво, попробуй уже побыстрее.
Макс притормозила рядом с Артуром:
— Привет!
Они быстро поцеловались, Артур сказал:
— Познакомься, моя сестра Рене. Рене, это Максин Ренар.
Девушки поздоровались. И тут динамик снова ожил, причем так, что все чуть не оглохли. Он взревел:
— Ромингер! Раздолбай! Чтобы не видел больше тебя на трассе без шлема!!! Отстраню от тренировок!!! А где Клоэ?
Ромингер эффектно затормозил за финишной чертой и сдернул с лица очки.
Рене беззвучно ахнула. Она никогда еще не видела такого красивого мужчину. В нем было что-то такое… В отличие от опереточного Падишаха, этому не было нужды выдумывать себе титулованные клички. Этот был прирожденный король — уверенный, сильный, твердый. Он был настоящий. Весь настоящий. Точеные черты лица — высокие скулы, решительный подбородок, яркие, кошачьи глаза — умные, нахальные, орехово-янтарного цвета. Потрясающие волосы — густые, длинные ниже плеч, чуть вьющиеся, светло-пепельные с золотистым отливом. Загорелая кожа, изящный прямой нос, очень красивый рот — одновременно чувственный, твердый и насмешливый. У него было не просто красивое лицо — на нем читался ум и характер. Ко всему этому прилагалась еще и мускулистая, великолепно сложенная фигура. Чуть меньше ростом, чем высоченный Артур, он держался с таким достоинством и непринужденной мужской грацией, что казался выше всех. Такой смотрелся бы в каком-нибудь фильме, например, про викингов, с копьем, в доспехах, а то и вовсе голый по пояс. Хотя для викинга у него кожа слишком смуглая. И это лицо, эти волосы — просто преступление прятать под рогатым шлемом. Такому надо не в цивилизованном 20 веке жить, хотя в спорте он на месте. Он должен брать города, править княжествами или быть военачальником, адмиралом, вождем дикого племени. Интересно, как его имя.