— Нет… не могу больше…
— Можешь, — бархатный шепот в ее ухо, поцелуй в шею… сладко, медленно, нежно его губы скользили от уголка ее губ через мочку уха к плечу, к ключице…
— Отто… я не… пожалуйста…
— Знаю, — тихо засмеялся он. — Знаю, детка. Рене. Просто подожди…
Он прикусил ее сзади за шею под волосами, как кот, удерживающий кошку за загривок… Легкое вращение бедрами, из стороны в сторону, и она заплакала:
— Отто!.. Я больше не выдержу… — Ведь это было не все, она это уже знала… а он все медлил, лаская, терзая ее, на грани возможного, на грани боли, на грани фола…
— Выдержишь.
Она закричала, когда он оказался полностью внутри. Несколько мощных, сильных ударов, его руки были везде, лаская ее наиболее чувствительные точки… Отто положил подбородок на ее плечо, обхватил одной рукой ее грудь, второй… она просто не могла это выносить, это было слишком сильно, слишком сладко… Он ласкал ее в той точке, где их тела соединялись, и она не могла дышать от наслаждения… Очередной взрыв сотряс ее тело, и Отто с довольной усмешкой спросил:
— Ну что — все ОК? Можно продолжать? — как какой-нибудь президент правления банка на собрании акционеров.
— Да, — выдохнула она. — Продолжай, пока твой доклад очень интересный.
Катастрофа. Он расхохотался так, что тут же вылетел из нее, как пробка.
— Отто, Боже мой, прости меня! — тут же запричитала Рене, которая пришла в ужас от случившегося — она с чего-то решила, что это больно и заслуживает немедленного сурового наказания. Он сквозь смех отмахнулся:
— Не надо так официально! Когда мы одни, ты можешь называть меня просто «Всевышний».
Она фыркнула и показала ему язык:
— Отто, ты просто невозможен!
— Я вполне возможен и даже местами вероятен. А сейчас хватит трепаться, я тебя еще раз сделаю.
Он снова велел ей опереться о стену и продолжил. Он думал, что опять заставит ее кончить одну, а потом уже догонит, но из этого ничего не вышло. Она стала такая горячая, так сильно пульсировала и так сладко стонала, что он позволил себе кончить одновременно с ней. Обняв ее, прижавшись щекой к ее щеке, он молча, закрыв глаза от наслаждения, излился в нее.
Она прижалась к нему и пристроила свою голову между его шеей и плечом, повозилась, устраиваясь поудобнее. Какое-то время, к его вящему восторгу, она молчала, а потом, когда и он уже был готов к общению, блаженно вздохнула:
— Я бы так могла всю жизнь пролежать с тобой.
— Ну конечно! — мигом отреагировал Отто. — По-твоему, я солнечной энергией питаюсь?
Рене надо отдать должное — соображала она быстро.
— Точно, мы же даже не завтракали.