— Рене…
Он произнес ее имя совершенно правильно, с тенью «й» в конце, как человек, знакомый с французским языком и именами, в отличие от большинства цюрихских швейцарцев, которые произносили ее имя более плоско. И повторил еще раз, совсем тихо, чуть слышно: Рене…
Она смотрела на него сквозь слезы. В ней что-то отозвалось на его голос, называющий ее имя… Что-то пробудилось, проснулось к жизни, признало в нем своего господина. Она любила его… а он знал ее имя. И почему-то это заставило ее поверить в то, что все будет хорошо.
Отто обвел ее подбородок верхней фалангой указательного пальца, чуть улыбнулся, опустил голову, прикоснулся губами к ее губам — сначала совсем легко, почти воздушно, но с возрастающей силой и страстью. Он целовал ее требовательно, глубоко, агрессивно, подчеркивая свое стопроцентно главенствующее положение, целовал, пока у нее не закружилась голова. И, отпустив ее, он сказал:
— Я хочу тебя.
Она робко кивнула в ответ. Рене понятия не имела, как реагировать на простой, откровенный язык желания. Не умела говорить на нем. Он опрокинул ее на спину и снова начал целовать, покоряя ее тело, заставляя забыть обо всем, кроме этих ощущений, которые сводили ее с ума… Насладившись ее грудями, он скользнул вниз, на ее живот. Провел языком по дуге нижних ребер, поцеловал пупок, слегка прикусил выступающую бедренную косточку… она не представляла, что может почувствовать что-то подобное… Он не делал ничего особенного, но его ласки заставляли ее стонать и умолять о большем. Она не поняла, что произошло, когда ее охватило пламя острого наслаждения — его палец был внутри, лаская, вращаясь, раскачивая ее… Всего несколько секунд, и с ней снова случилось это… удар тока, вспышка… Она тонула в своем наслаждении и вернулась на эту планету только когда он уже снова собирался заняться с ней любовью.
Кровать стояла вплотную к вполне удобной стене, и Отто велел:
— Встань на колени лицом к стене.
— Зачем?
Он фыркнул:
— Девчонка, ты задаешь слишком много вопросов. Наклонись. Руки на стену. Отлично!
Пристроившись сзади, он обхватил ее бедра своими большими, сильными ладонями, изготовился войти в нее, но притормозил и ехидно спросил:
— Может, опять тебя надуем? У-упс!!! — Это она саданула локтем его в живот. Он хохотнул и оказался в ней. Глубоко, о Боже, так глубоко… Она застонала, понимая, что он еще не полностью погрузился в нее, но она больше не выдержит… Медленно… снова пытка медлительностью… Но это было еще не все — он заставил ее развести бедра как можно шире, так широко, как только она могла. — Ага, малыш… Рене. Вот ты вся тут. — Очередной самоуверенный смешок показал, как Отто наслаждается ее полной открытостью и беззащитностью. Эта поза позволяла ему ласкать в процессе ее груди и живот и добраться до некоторых других чувствительных местечек, и он не замедлил этим воспользоваться. Его руки… умелые, безжалостные, бесстыжие, они просто играли на ее теле, как на гитаре, и она подчинялась ему, реагируя в точности так, как он добивался. Когда ей показалось, что она сейчас просто умрет, она простонала: