Кто-то заорал с края бойцовской ямы и все меня избивающие подняли свои потные головы. У ямы стоял местный авторитет Байбак. Он считался стариканом по меркам движений, но уважением пользовался за былые заслуги. Присутствовал на сходках, помогал разруливать дела по справедливости, давал советы, и его мнение имело вес. Вот и сейчас он появился как нельзя кстати.
— Вы чё, Домысел? Схуяли толпой одного мочите?
— Нормально всё, Байбак! — тяжело дышал Домысел. — Попутал пацан. Фастфуд долбит, щегла моего тронул, сегодня вон принял чёто перед стрелой. Не по понятиям.
— Чё не понятиям? Победа любой ценой не понятиям? Это улица, Домысел! А то, что долбит — это его выбор. Барыжит, угощает кого-то?
— Бля, недалеко до этого.
— Вот когда станет совсем близко, тогда и спросите. То, что щегла твоего тронул — это согласен. Но и то разобраться надо, чё там в чём дело на самом деле. Доцык твой тот ещё фантазёр. И какого хуя толпой? Вон Губер не мог сам сделать?
Байбак увидел распидарашенный ебальник Губера и присвистнул.
— Во вы даёте! Слышь, Бостон, вставай давай!
Я, покряхтывая, поднялся. Я сплюнул кровь и, еле стоя, с вызовом попробовал выпрямиться. Цветок Дьявола отпустил совершенно, и всё мое тело ныло, моля вырубиться прямо здесь.
Байбак спустился к нам, хмыкнул, проходя мимо моей блевотины, и встал между мной и Домыслом.
— Чё, остались претензии какие-то к нему, Артур?
Домысел морщил нос. Конечно, остались. Криво всё получилось, не получилось нормально с меня спросить, лишь потоптаться на мне. Но он только что на глазах у старшего, с которым вроде как надо считаться, со своими пацанами меня толпой отхреначил. Ситуация была для него тупее не придумаешь.
— На сегодня замяли, — неохотно сказал Домысел. — Но договорить ещё надо будет.
— Конечно, договорите. Потом, на остывшую и целую голову. Меня позвать не забудьте. Всё тогда. Ты, Бостон, шагай причешись. А с тобой, Домысел, поговорить надо по делу одному. Айда отойдём.
Они попёрлись в сторону, а я под охуевшие и недовольные взгляды мобов покидал Сенокос. Я обернулся посмотреть на морду Губера, обещающую мне расквитаться в один день по-нормальному, на недовольный кисляк Доцыка, на подозрительное лицо Гоха, и на остальных шокированных сучек Домысла. Никто не мог переварить, что случилось в последние минуты. А я мог. Я не успел переварить омлет и макароны, и им повезло. Иначе Байбак пришёл бы как раз на момент, как я выгрызаю им всем глотки, ловя последние минуты действия Цветка Дьявола.
Я брёл по району и понимал, что до дома я в таком состоянии не дойду. Тело велело отключиться и восстановить силы. Я нашёл относительно малолюдную полянку и упал в траву. В последний момент перед тем, как я закрыл глаза, программа воспользовалась остатками зелья в моей крови и выплюнула системные сообщения.