Я уже понял, что помогшие мне были не из разговорчивого типа, и я это уважал. Но они были чертовски мне интересны, и я жуть как хотел переброситься с ними парой фраз. Всего парой. Этого будет достаточно, чтобы я копнул немного глубже, но и не показался навязчивым. Навязчивость здесь наказывалась.
Вот Седой меня и прочитал, и заговорил сам, оказав мне тем самым услугу.
— Тьма — наш дом. Огонь — наш дворецкий. Все служат нам, оберегают нас. Почему они согласились работать вместе, если они разной природы?
— Вот так вещи и заведены, — сказал я. — Как кофе с молоком. Одно чёрное, другое белое, а вместе рождают аппетитный оттенок.
— Любишь кофе? — спросила меня Яра.
— Ага. Оно меня догоняет.
— Тогда тебе точно в общину надо, — сказал Молодой. — У них этого добра хватает. Скажи, что Захар передаёт им привет — тебя вмиг угостят.
— Понял. Захар — это ты?
— Ага.
— А я Бостон.
— Ага.
Кло достала из сумки куски хлеба, смоченного в бульоне и высушенного, и раздала каждому из нас. Мы молчали и жевали.
Я разглядывал Седого человека. Было в нём что-то знакомое. Интересно, я уже его встречал? Недавно точно нет, я бы помнил. А вот на ранних этапах моего обучения — может быть.
Но остатки маны утверждали, что я видел его впервые. Но тут же Система подталкивала мне смутные воспоминания, которые вроде как были связаны с ним. От воспоминаний пахло, как от привидевшейся мне синеволосой девушки с татухами — машинным маслом, новой техникой и той же сыростью подземки. Я почему-то мог легко сложить образ девушки и образ Седого, как два кусочка одного паззла, но я знал, что это не так. Седой — вот он, передо мной, а девушку я видел впервые, хоть почему-то был уверен, что она моя знакомая. И с воспоминаниями о ней мой мозг меня, скорее всего, обманывал.
— Простите, — не выдержал я. — Мы не встречались?
Седой не оторвал глаза от огня. Он уже осматривал меня и хорошо запомнил.
— В этом мире — нет, — сказал он. — А вот в том, другом — может быть.
Я пытался припомнить, встречал ли я его на поверхности. Может, он жил на моём районе? Или в клубешнике каком-нибудь я ухватил его лицо из общей массы? Нет, эмоции о нём были те же — сырость, машинное масло, техника.
— Может быть, — согласился я. — А как вас зовут?
— Велор, — терпеливо ответил он. — Велор Дайконовский.
«Дайкон». Слово врезалось мне в висок так же, как возникший образ девушки некоторое время назад. Я закачался и чуть не упал. Все пятеро перевели на меня взгляды.
— Тебе пора идти, Бостон, — сказала Яра. — Не то не успеешь дойти даже до общины.
— Угу, — согласился я. — Потопал я. Ещё раз спасибо.