Я чувствую в нём опасность. Любовь к адреналину, скорости и острым ощущениям.
Там, внутри, тормозов нет вообще. Нет принципов. Нет морали.
Есть только нездоровое любопытство. Жажда неутолённая. Голод.
— Отпустите… — пищу еле слышно.
— Чёткая бабёнка.
Голос у него хриплый и сиплый. Ворон каркает — и то приятнее. Продирает мурашками до озноба. Зуб на зуб едва попадает.
— Отпустите. Я здесь не одна. Сейчас…
Ржёт. Громко. Пальцами щёки обхватывает и сплющивает. Губы трубочкой вытягиваются.
— Чё ты булькаешь, рыбка? Громче говори!
— Я здесь не одна! — пытаюсь голосу своему уверенность придать. — Я с мужчиной.
Голос дрожит и слова расползаются. Составными слогами. Но я стараюсь не падать в обморок.
— М-м-мой мужчина не любит, когда ЕГО трогают. Вам лучше отпустить меня прямо сейчас!
— Да ну? И что за хрен с горы у тебя в хахалях ходит? — ухмыляется гнусно…
— Правду она говорит. Не люблю, когда моё трогают! — раздаётся голос Зверя позади меня.
Я разом обмякаю в руках ублюдка незнакомого. Голову поворачиваю в сторону Зверя. Кажется, ещё ни разу не была так ему рада. Смотрю на него сквозь пелену слёз выступивших и улыбаюсь, шепча одними губами кличку его.
— Отпусти её, Палач, — просит Зверь. — Или ты за ней пришёл?
— Нет. Не за ней. И если уж вопрос встал, то и не за тобой.
Палач? Тот самый? Я мельком его фигуру исполинскую окидываю и зажмуриваюсь. Громила-убийца. Реально Палач. От страха обмереть можно.
Палач медленно пальцы разжимает. Я ласточкой скорой к Зверю лечу. Сама прижимаюсь тесно и обнимаю за торс его мощный. Лицом в грудь, чтобы не видеть и не слышать ничего. Только стук его сердца. И запах пряный вдыхать. Он, может быть, сам не из лучших. Но единственный, с кем я себя чувствую защищённой от всех прочих угроз.
Зверь одной рукой мои плечи оборачивает, пальцы сжимает. Словно успокаивает. А я его запахом дышу, как кислородом.
— Вцепилась, — хмыкает Палач. — Не оторвать. Твоя, что ли?
— Моя.
— Мелкая. Ладная… Симпотная мордашка. Надолго она у тебя? — лениво интересуется Палач.
Зверь напрягается всем телом. Словно к прыжку готовится.
— Тебе зачем?
— Я таких малышек драть люблю. Выглядит аппетитно. Взял бы попользоваться.
— Ты трупы трахать любишь? — холодно интересуется Зверь. Но в спокойном голосе ярость медленно обороты набирает.
Я хорошо знаю эти интонации. Как затишье перед бурей.
— Чё? Какие трупы?
— Такие. Она — моя. И от меня уйдёт только мёртвой, — чеканит Зверь.
— Серьёзное заявление… — Палач меня разглядывает. Взгляд его чувствую всей кожей. — Покажи ещё раз мордашку её, а?