— На другие смотри.
— Знакомой мордаха показалась. Глаза, если быть точнее… — растягивает слова Палач.
— Тебя это сейчас касается? — обрубает наглеца Зверь.
— Нет. Твои тёрки — только твои. Расслабься, — усмехается Палач. — Я здесь по другому вопросу. След проверял. Ищу хмыря одного. Тёмный кличка его…
— Не знаю такого.
— Ну, его мало кто знал… Только начал путь наверх пробивать и уже пожадничал, — хмыкает Палач.
— Нашёл?
— Нет, — с сожалением произносит Палач. — Гнида умеет следы затирать или просто сдох. Придётся к родственнице его близкой нагрянуть, стрясти долг.
Мужчины не двигаются с места, сверля друг друга взглядами. Словно проверяют на прочность.
— Ты размяться хочешь? Выйти подышать свежим воздухом? — лениво интересует Палач и как бы невзначай шею разминает, хрустнув позвонками.
— Можно и выйти. Или предлагаешь глаза закрыть, что ты на МОЁ посягнул?
Я царапаю ногтями ткань рубашки Зверя. Хочется привлечь его внимание. Мне боязно находиться между молотом и наковальней. И не хочется стать причиной лишнего мордобоя. Я всего на мгновение это представляю. Тошно становится. Страшно. Будет кровь. Много крови.
— Не надо, — шепчу одними губами.
Зверь взгляд вниз переводит, губы мои цепляя. Услышал? Или просто оценивает, стою ли я того, чтобы из-за меня вцепиться врукопашную с другим волчарой, не менее опасным, чем он сам.
— Знал бы кто, что это Твоё, — делает упор на последнем слове Палач. Пауза. — Не трогал.
— Это извинения? — уточняет Зверь. Но напряжение колоссальное не спадает. Так и глушит энергетикой с двух сторон.
— Вроде того. И могу тебе дать братский совет…
— Усмановы — слишком дальняя родня, — обрывает Зверь.
— Но всё же родня, — скалится Палач.
Они родственники, выходят? Зверь следующей фразой догадки подтверждает.
— Не настолько ты мне близкая кровь. И разбавленная к тому же.
— Но всё-таки кровь. Если девка твоя, то своё обозначать надо иначе. И не отпускать гулять в одиночку. Даже на нейтральной территории, — Палач наклоняет голову вперёд, смеряя Зверя пристальным взглядом. — Нейтралитет — хуже войны. Эта шалава, которая даёт всем, кто платит. Всегда найдётся тот, кому плевать на установленные этой блюдью нормы.
— По ходу, сегодня в роли плюющегося верблюда ты сам, — подводит итог Зверь.
Палач смеётся в ответ раскатистым громом.
— Остришь? Не припомню, чтобы ты шутил при прошлой встрече, — Палач мажет по мне взглядом, словно точку ставит. — Твоей крале от меня ничего не стало. Пропищала вовремя, что с мужиком. Только имя назвать не успела… Всё-таки твоя. Кто? — уточняет Палач. — Сам знаешь, что с жёнами тут не ходят. Только со шлюхами. Она — твоя… кто?