Только меня этой хернёй изводит, как пыткой. Ломает. Выкручивает. Дыхание сбивается. Раз за разом. Вдохнуть не получается. Подсекает. Опрокидывает. Глаза поднимает свои дурные и ничего больше видеть не хочется.
Только туда. Вглубь. Только губы её влажные и поблёскивающие.
Лисица она. Конкретная. Не гонором берёт, а вот этим. Мягкостью. Лаской. Но под ними — сталь. Она её обнажать не торопится, как и в ход пускать. Да и зачем?
Если другим можно орудовать.
Язык её чиркает по головке вкруг. Потом медленно отверстие лижет, смазку разнося.
И только потом распахивает райские створки, медленно беря в рот калёную длину.
Ей рот приходится раскрывать так, что губы — внатяг. Но старается. Умничка. Всасывает сама. Сначала языком, потому губами влажными, как по науке. Подпереть не забывает, в небо уткнуть и посасывает потихоньку так. Чётенько работает. Дурная похоть к концу болта приливает. Больше распухать уже некуда, а он крепчает. Гвозди долбить можно. Твёрдый, что почти больно.
Но Малая свою работу выполняет. Глаза слёзками поблёскивают, но она пыхтит. Жарко носом дышит. Старается, одним словом. Без подсказки действует. И так ладно, что похвалить её хочется.
Матерком плеснуть. Разогреть. Жару добавить. Не мне — я пылаю. Ей самой.
Но она глаза прикрывает и жёстче обрабатываь начинает.
Так что разогрев отменяется.
Изо рта выпускает. Дышит тяжело. Часто. Раскрасневшаяся до ужаса.
Неужто насосалась уже? Быстро же ты… устала. Но она иначе делает. Целует опять.
Всю длину губами клеймит. Вертит, как рубильник. Зацеловывает. И это не хуже, чем драть в горло, оказывается. Патокой её мягкой и нежной заволакивает. От такого количества сладкого сахар в крови зашкаливать будет. Однако ж не трескается рожа. Только стонать хочется. И просить. Чтобы не пытала. Нет. Лучше приказать. Одёрнуть. Не сметь так пленить. В капкан опасный гонит. Потом это мерещиться станет.
Но я сейчас ей руль передал. Сам. Она управляет.
И справляется… же.
Нацеловавшись, блаженная, снова всасывает в рот. Коротко и поглбуже.
Щеки к делу подключает так, что ствол захвачен со всех сторон оказывается.
Трындец… Я в плену. И выбираться не хочется. Только если ещё глубже. В неё.
Она в раж входит. Одной рукой себе помогает, поддерживает. Второй мошонку накрывает. Яйца в ладони катать начинает. Выдоить меня хочет, не меньше.
Ведь сверху ртом быстрее и жёстче наяривает. Снизу — мягонько так, ласково…
Звук слышится. Подавленный. Я её голову отстраняю. Снова. Стон приглушёный. От неё.
— Течёшь на меня?
Она шумно сглатывает и к болту без слов тянется. Только быстро вверх смотрит и глаза в знак согласия прикрывает. Моя сука… Моя… Течёт. Признала. Умница.